ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Новый призыв
Своим указом президент Башкортостана Рустэм Хамитов определил новый состав прав...

Вызов социологии


В Уфе прошел Всероссийский конгресс социологов. Открыл его президент Башкорт...


Ночная Уфа
Уфа ночью засияет яркими огнями. Более чем наполовину завершена модернизация нар...

Коррекция или инклюзив

В Башкирском государственном педагогическом университете имени Акмуллы прошл...


По две школы в год

В Уфе ежегодно будут открывать по одной школе, еще в одной будет проводиться рек...


Ловушки из детства

В Уфе ликвидировано почти 1000 «ловушек для детей». К объектам, представляющим оп...


«Маска» приглашает в гости
Театр юного зрителя «Маска» открылся на улице Гагарина, 16/2 в Сипайлово, на базе Це...

Не упустить время
Управление здравоохранения администрации Уфы проводит месячник профилактики он...

Фантасмагории Тарана
В галерее «Мирас» открылась выставка уфимского художника-керамиста Михаила Тара...

На пьедестале - «кадыровцы»

В уфимском Дворце культуры «Химик» прошел праздничный вечер, посвященный 75-лет...


Шоу на льду и в фойе
Уфу посетила очередная делегация специалистов Федерации хоккея России и официал...

Ретрокалейдоскоп

175. 30 октября 1837 г. (11 ноября по н. ст.) состоялось официальное открытие первой в Ро...





     №11 (132)
     ноябрь 2012 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "РОДОСЛОВНАЯ УФЫ"

Дело уфимских врачей


Управление здравоохранения Уфы отмечает свое 90-летие, что само по себе указывает на неразрывную связь с советскими традициями организации медицинской помощи населению в нашем городе. В то же время вполне очевидный факт: истоки современного здравоохранения берут свое начало ещё в дореволюционной России. 225 лет назад, в 1787 году открылся Приказ общественного призрения, который следил за здоровьем населения и оказывал посильную медицинскую помощь. 
В 1875 году в губернии начинает действовать система земской медицины. Ссыльный врач Н.А. Гурвич в 1882 году создает Общество врачей, через год проходит первый съезд. Губернское земское собрание приглашает в Уфу постоянного санитарного врача Леонида Бонье из Санкт-Петербургского университета. На должность заведующего санитарным бюро Уфимской губернии был избран врач И.С. Вегер, по инициативе приват-доцента Александра Подбельского открыта фельдшерско-акушерская школа.
Мы посчитали справедливым вспомнить имена докторов, стоявших у начала медицинской помощи в Уфе в разные эпохи и годы. Нам удалось связаться с потомками легендарных врачей - Фридриха Краузе и Александры Доброхотовой, а также разыскать в архивах уникальные документы.

Эпидемия
В ноябре 1919 года после почти трех месяцев скитаний по Тамбовской, Воронежской, Рязанской и Пензенской губерниям 39-й запасной госпиталь Красной армии прибыл на станцию Дема. Эшелон из 54-х товарных вагонов был полон тифозными больными. Командовал «госпиталем на колесах» доктор Фридрих Краузе. Врач от Бога, всегда свято верил, что большинство недугов можно обуздать, и сила медицины велика. Но в тот момент даже он ужаснулся. «Уже подъезжая к Уфе, в Давлеканове, и потом на уфимском вокзале мы видели лежащие прямо на платформе трупы умерших от тифа и испанки. Свирепствует сыпняк, достигший уже грандиозных цифр. Много, конечно, и возвратного, есть и брюшной, немало и дифтерии. И формы всё тяжелые. Одним словом, по размаху своему эпидемия невероятная. А помощи пока никакой. Эпидемия застигла врасплох! На эвакопункте, в небольших бараках, больные, стонущие и умирающие, лежат на голых нарах в чём пришли, как сельди в бочке, тысячами!» - пишет он в одном из первых писем из Башкирии в Москву своей жене, Александре Доброхотовой.
Население города «было сплошь заражено сыпным тифом и почти не оставалось дома или учреждения, где бы не было больных». Если в августе 1919-го в городе зарегистрировали около тысячи инфицированных, то в ноябре их стало уже почти шесть тысяч. Уфа оказалась на грани вымирания. Угроза была настолько реальной, что принятые меры можно назвать экстренными: назначен «санитарный диктатор губернии» с самыми широкими властными полномочиями (интересно, что в сохранившихся документах не указано его имя). По его приказу закрылись все учебные заведения, театры, клубы, их помещения отданы под госпитали, заставлены больничными койками. Все, кто имел хоть какое-то отношение к медицине, были мобилизованы на борьбу с эпидемией «по законам военного времени».
С декабря в город запретили доступ беженцам, прекратили прием санитарных поездов. Вооруженные кордоны стояли на всех дорогах, ведущих в Уфу. Конные отряды с собаками патрулировали подходы со стороны реки.
И перед Фридрихом Оскаровичем ставится невероятная задача - буквально на пустом месте развернуть госпиталь на 700 коек. Возможно ли за короткое время в трех брошенных зданиях на окраине города открыть инфекционную больницу? Размышлять и спорить было некогда - уже на следующий день после приказа он начинает с немецкой методичностью двигаться к цели: Но даже в тех условиях, когда от быстрого открытия госпиталя зависят жизни сотен уфимцев, начинания Краузе натыкаются на бюрократическую машину:
«Условия развёртывания нашего госпиталя ужасны. Диктатор заболел сыпняком, его заместитель начэвак - тоже. Всякие совнархозы, горхозы и губпродкомы тормозят живое дело, задерживают отпуск материалов, не отпускают мастеровых... Я вчера представил пессимистический доклад о положении дела по начальству. При таких условиях мы ещё не скоро развернёмся. А нужда громадная и предвидится ещё бo’льшая… Какое-то тупое противодействие всех долженствующих нам помочь совнархозов, губпродкомов и т.п., несмотря на обилие всевозможных красивых слов. Всё же я надеюсь к концу недели открыть одно отделение на 250-300 мест. Стараюсь не портить себе крови и не впадать в уныние, несмотря ни на что».
Госпиталь
В эти тревожные дни доктора Краузе больше беспокоит даже не госпиталь, за который он болеет всей душой, а отсутствие вестей из Москвы, от его любимой Шурочки. Жена, друг, единомышленник… Выдающийся детский врач Александра Ивановна Доброхотова родилась в селе Вичуга (ныне город) в 1884 году. Судьба свела супругов в 1912-м в Морозовской детской больнице, куда 25-летний Краузе пришел после окончания медицинского факультета МГУ. Их роман, случившийся во время двух кровопролитных войн - Первой мировой и Гражданской, - состоял из бесконечных разлук. Так, в июле 1914 года они отправились в тайную совместную поездку на Аландские острова (Финляндия), но Краузе в срочном порядке вызвали в Москву и направили на фронт санитарным врачом. В апреле 1916-го он вырвался домой дней на десять и за время отпуска успел обвенчаться со своей Шурочкой. Через девять месяцев у супругов родилась дочь Ирина.
По возвращении с фронта осенью 1917-го Фридрих Оскарович смог побыть с семьей совсем немного, а вскоре был мобилизован в Красную армию, возглавил большой госпиталь для инфекционных больных.
…Несмотря на то, что Уфа уже несколько месяцев закрыта для поездов, конных подвод, не работает почта, слухи о бедственном положении москвичей все же доходят до провинции. Краузе не находит себе места от отчаяния: как помочь родным, которые, скорее всего, маются там одни от холода, голода и неустроенности? Единственный выход - добиться Шурочке перевода и приехать в Уфу. Здесь еще можно достать продовольствие, хоть оно и дорожает с каждым днем: цены «подогревают» слухи о прекращении свободной торговли и введении карточной системы на всё. В ноябре Краузе пишет жене: «Город Уфа неважный, но всё-таки город. В центре большая площадь, на которой ежедневно бывают базары. Длинные ряды возов с мукой! Ржаная 120 р. и белая до 600 р. пуд. Масло в фунтовых пакетах и пергаментной бумаге, как в старые времена - 180-200 р. фунт. Говяжье топлёное сало 120 р., баранье - 150 р. Мяса и рыбы всевозможной в изобилии от 18 р. до 25 р. фунт. Пышнейший ситный хлеб - 14 р. фунт, французский хлеб, сайки - 7-9 р. булка».
В ответ приходят редкие письма от жены, где она с отчаянием описывает нехватку жалованья на то, чтобы купить самое необходимое. Чтобы хоть как-то отвлечься от плохих мыслей, он сутками пропадает в госпитале, приходя домой затемно. К декабрю 1919-го наконец-то открывается первое отделение. Вместе с врачами Сереем Михайловичем Арех и Лазаревым начинают прием больных. Уже в первые дни было госпитализировано 260 тифозных. И хотя каждого пациента стригли, а потом тщательно мыли, пол «пропускника» (приемного покоя) оказался усеян вшами. Они трещали под ногами, и их даже пришлось подметать половой щеткой. В результате, несмотря на принятые меры, часть вшей «перекочевала» в палаты. Такого нарушения санитарного режима щепетильный Краузе допустить не мог, и он тут же отдает распоряжение о последующей мойке и «дезинсекции» (уничтожение насекомых, то есть прожарка белья в специальных камерах и стирка). Хотя и помимо этого хлопот предстоит немало: простаивают ещё два отделения, требующих радикального ремонта, выполнить который врачи своими силами просто не могут. Но надеяться на помощь властей им не приходится. В одном из писем жене Фридрих Оскарович недоумевает: «Никак не могу понять, почему при такой колоссальной нужде в госпиталях нам отводят полуразрушенные здания, в то время как в городе имеются прекрасные просторные помещения - стоит только потеснить совнархозы и губпродкомы...».
Детская больница
Постепенно Краузе хоть и в одиночку налаживает свой быт, переехав в уютную квартиру в доме № 13 по улице Степной в Нижегородке. Не хватало лишь любимой жены и дочки…
«Сегодня получили жалованье и добавочные; в общей сложности около 7500 р., да ещё Орлов вернул мне, наконец, 1500 р. Всё пойдёт на запасы вам. Даже известную роскошь мы можем себе здесь позволить. Так я вчера закупил жирного-жирного, фунтов в одиннадцать, гуся, специально для вас к праздникам. Неужели ты обманешь мои ожидания и к празднику не приедешь? Ведь один я его всё равно есть не стану. Я живу на паёк, и очень даже сытно. Хватает вполне».
Казалось, Шурочка с Ириной доберутся до Уфы и судьба подарит им небольшую передышку в череде испытаний и мытарств. Но в декабре Фридрих Оскарович заболевает возвратным тифом в осложнённой форме… Когда он лежал с температурой выше 41 градуса, в госпитале его разыскала знакомая врач А.Н. Соколова и передала долгожданное письмо и посылку от жены.
В январе 1920-го Фридрих Оскарович постепенно восстанавливался после тяжелой болезни - получил отпуск. Тогда в Уфе стояли 30-градусные морозы. По-прежнему не имея никаких новых вестей о родных, он и не догадывался, что в это время его Сашенька с маленькой Ириной уже находятся на пути в Уфу. В Москве они, не побоявшись тифа, который все еще косил в товарных вагонах, лютых морозов, сели в холодный поезд. А Александра Ивановна была обута в старые и рваные ботинки мужа! Сколько надо было иметь мужества и упорства, чтобы в те времена пуститься в далёкий путь в полную, по существу, неизвестность... Но все обошлось, и счастливое воссоединение семьи состоялось. Деятельная Александра Ивановна тут же с головой погрузилась в работу.
Руководитель губздравотдела
Н. Гугель, к которому Краузе пришел с просьбой дать педиатрическую работу, предложил Фридриху Оскаровичу возглавить детскую больницу. Вторым врачом в больнице стала Александра Ивановна. На них и легли все основные заботы по обустройству и подбору коллектива.
Детская больница в Уфе размещалась в длинном двухэтажном, бывшем архиерейском доме, стоявшем на высоком берегу реки Белой. До 1973 года он так и выполнял роль главной детской лечебницы не только Уфы, но и республики, пока не построили новый комплекс Детской республиканской больницы на улице Кувыкина. К сожалению, больница на Тукаева сохранилась лишь на фотографии. На этом месте сейчас стоит Белый дом.
Это было старинное здание, с толстыми стенами и сводчатыми потолками на первом этаже. Там во всю длину тянулись коридоры с небольшими комнатками-кельями, с дощатыми полами довольно мрачного вида.
А тогда, в начале 1920 года почти все койки были заняты детьми из детских домов и приютов (90%). Самыми распространенными были кожные (чесотка, парша, абсцессы, экземы) и глазные заболевания (конъюнктивиты, кератиты). Многие из малышей страдали гнойными отитами. В палатах нижнего коридора лежали коклюшные и больные паротитом. Но детей с тяжелыми и острыми формами болезни практически не наблюдалось - дело в том, что неустроенной больнице таких пациентов просто не доверяли.
Фридриху Краузе и Александре Ивановне пришлось взяться за коренное переустройство всей больницы. Благодаря руководителю губздрава Гугелю, который во всём шел навстречу, и их упорству, обустроили нормальные палаты. Проломили полуметровые несущие кирпичные перегородки. В них вставили горизонтальные фрамуги на уровне женского роста, чтобы дежурные сёстры могли, находясь в одной палате, держать под контролем все остальные. Застеклили все двери в коридор, от этого он стал очень светлым, а полы выкрасили масляной краской, устроили приёмную и санпропускник. Вскоре доставили и детскую мебель и, в первую очередь, кроватки разного размера. С продуктами было, понятно, туговато, но врачи твёрдо знали: если на склады поступит что-нибудь необходимое для детей, в больницу провизию привезут в первую очередь.
А вот уфимские врачи старой закалки к переменам в детской больнице первое время относились со скепсисом. Краузе и Доброхотовой неоднократно приходилось слышать: «Затеяли организовать детскую больницу! Советская выдумка! Да какая мать вам доверит своего ребёнка? Ничего у вас из этого не выйдет!».
Дело в том, что в Уфе до революции никаких детских учреждений, кроме благотворительных приютов, не существовало. В первые два года советской власти была организована детская консультация и Дом младенца. Но, если в Москве немногие имевшиеся педиатры все еще плохо знали физиологию детей, то в Уфе таких специалистов вообще не было. И их лечили акушеры и общие терапевты. Именно поэтому опыт, который Александра Ивановна, в то время уже известный детский инфекционист, передавала своим коллегам, оказался невероятно ценным. Уже через год после открытия детскую больницу было не узнать. Перед губернским съездом медработников сюда наведалась серьезная комиссия губздрава и профсоюза. Результатами чиновники остались довольны: больницу признали занимающей второе место после благоустроенной, давно налаженной, старой земской лечебницы. А коллективу даже выдали премию.
Родители все чаще приносили сюда детей, в том числе и грудных. Это наглядно говорило о том, что население «приняло» детскую больницу, почувствовало доверие к ней. Желающих отдать ребенка на лечение оказывалось так много, что Александре Ивановне приходилось устанавливать для несрочных больных очередь.
Помимо больницы Доброхотова вела прием в детской консультации и контролировала Дом младенца и молочную кухню. Но если в консультации дела шли более успешно, то в Доме младенца, сколько она ни билась, никак не удавалось наладить работу. Летальность малышей в этом учреждении, по её словам, нисколько не уступала смертности в старом Воспитательном доме в Москве, достигая 80-90%! В основном сюда попадали подкидыши. А врачам не хватало оборудования, инвентаря, медикаментов, элементарно - грудного молока кормилиц. Поэтому и вы’ходить брошенных малюток удавалось крайне редко. Александра Ивановна указывает на неопытность и неподготовленность ухаживающего персонала, недостаточное знание врачами физиологии младенцев, неумение лечить острые инфекционные заболевания у грудничков, такие как дизентерия, отсутствие проверенных режимов питания и физического закаливания. Все эти проблемы лягут в основу ее многочисленных научных трудов. Еще будучи в Уфе, она успела подготовить два доклада: «О диспепсиях в раннем детском возрасте» и «Проблемы кори» - и выступила с ними на собрании Научного общества врачей. Оно было организовано по предложению начальника эвакопункта Якова Черняка. А заместителем председателя выбрали Фридриха Краузе. Он сделал очень важный по тем временам доклад о противодифтерийных прививках. От этой болезни наблюдалась колоссальная смертность: врачи еще не умели бороться с ней. Еще в Морозовской больнице в Москве Краузе продвинул зарубежный опыт введения противодифтерийной сыворотки больным.
Также на этих собраниях разыгрывались нешуточные споры - особенно по двум, в то время очень актуальным вопросам: «О переоценке врачебной этики» и «О врачебной частной практике». В городе в то время насчитывалось более пятидесяти врачей (вместе с военными), но не все были готовы прервать свою многолетнюю частную практику.
Москва
В конце 1921 года Доброхотова и Краузе возвращаются в Москву, в ДОМ (Дом охраны материнства и младенчества - будущий институт педиатрии СССР).
С 1922 года и до самой смерти Александра Ивановна работает заведующей отделом детских инфекций Института охраны материнства и младенчества (ныне Научно-исследовательский институт педиатрии Научного центра здоровья детей РАМН). Одновременно (1935-1950 гг.) является заведующей кафедрой педиатрии 3-го Московского медицинского института, а с 1945 года по 1952 год еще и главным педиатром Минздрава СССР.
Она предложила теорию, объясняющую механизм кашля при коклюше, исследовала изменения в вегетативной и центральной нервной системе у детей при инфекционных болезнях. Внесла большой вклад в совершенствование и внедрение в практику профилактики кори, рационализацию системы госпитализации больных скарлатиной, а также в совершенствование медицинской помощи детям.
Фридриху Оскаровичу по возвращении поручили создать санаторное отделение Института педиатрии в Лосиноостровском. В 1928 году брак Краузе и Доброхотовой распался. Там, в Лосинке он встретил свою новую любовь Веру Федоровну Берсеневу, которая родила ему двоих детей - Елену и Оскара. Но добрые и уважительные отношения с Александрой Ивановной сохранились на всю жизнь.
В 1931 году Фридрих Оскарович с новой семьей добровольно отправились на строительство Магнитогорского металлургического комбината. Фридрих Оскарович организовал в молодом городе медицинскую помощь детям. Но в марте 1942-го был арестован. Судили его за «антисоветскую пропаганду». Сначала приговорили к расстрелу, позже замененному 10 годами лагерей. В декабре 1942-го пришли за Верой Федоровной. В 1950 году она умерла в лагере от рака желудка.
Александра Ивановна всячески помогала Оскару и Лене, в одночасье оставшимися сиротами. Даже уговаривала девушку поступать в мединститут, но та твердо решила: «Буду кем угодно, лишь бы не врачом, нечеловеческий труд!».
Многочисленные маленькие пациенты, лекции, работа с аспирантами, написание статей и научных трудов... Казалось, Александра Ивановна посвящает медицине 24 часа в сутки. На первый взгляд, она была человеком суровым. Одна из ее ближайших учениц рассказывала, что, когда поступала в аспирантуру, то наслушалась отзывов, что профессор Доброхотова очень требовательная в плане дисциплины и терпеть не может, когда аспирантки уходят в декретный отпуск. А та ученица как раз оказалась в положении и всячески скрывала беременность. И когда сроки подошли, отправилась к Александре Ивановне и дрожащим голосом стала оправдываться: «Знаете, мне скоро придется уйти…». На что Александра Ивановна по-доброму посмотрела на нее и говорит: «Конечно, я знаю. Неужели вы думаете, что я не заметила?». И ни слова упрека. Вот такой она была во всем.

P.S. Краузе вернулся из заключения в 1952-м, ещё 4,5 года работал в дальнем лесном районе Вологодской области районным педиатром. Скончался в 1973 году, трех дней не дожив до 86 лет. Реабилитировали его в 1962 году.
Александра Ивановна Доброхотова, профессор с мировым именем, член-корреспондент АМН СССР, всю жизнь прожила в коммуналке. Буквально перед самой смертью, когда тяжелая болезнь уже взяла свое, они вместе с дочерью Ириной смогли, наконец-то, переехать в кооперативную квартиру у метро «Сокол». Там Александра Ивановна впервые за всю жизнь приняла ванну, куда ее донесли на простынях, так как она уже не вставала с постели. На следующее утро ее не стало. Это был 1958-й год.

(Продолжение следует).

Альфия РАИМОВА








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости