 |
РУБРИКА "ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ"Над рекой
 Слово Архиерейка вошло в топонимику Уфы очень давно. И, несмотря на то, что находилась эта слобода вблизи от центра Уфы, почти никто из жителей других частей города толком не знал, что она из себя представляет. А ведь всего-то надо было пройти через выходящие на Тукаевскую улицу ворота парка имени Матросова и прогуляться по Красноармейской улице мимо бывших зданий Духовной консистории и свечного завода. Но ни у кого из гуляющих по тенистым аллеям парка такого желания не возникало, ведь даже в конце прошлого века Архиерейка ассоциировалась с чем-то очень пугающим, старым, даже отсталым. И с почти легендарными архиерейскими хулиганами.
Многие помнят, что ещё лет двадцать назад по весне Уфа покрывалась невесомым белым покрывалом цветущих яблонь. Яблонь уже не вернуть, но есть дерево, которое раньше тоже широко было представлено в нашем городе, но по трудности разведения - его нельзя пересаживать - ныне почти исчезло. Более того, это дерево напрямую связано с основанием города Уфы, ведь основанную в 1574 году стрельцами крепость башкиры прозвали Имен-кала - Дубовая крепость - должно быть дуб являлся основным деревом на территории будущей Уфы. И есть на южном склоне над Белой живописнейшее место, где пока стоят реликтовые дубы, что попали на снимки всех фотолетописцев нашего города. Место, которое до сего дня называют Дубками или Дубнячками.
Вообще-то коренным уфимцам эта часть Уфы больше известна как Архиерейка. Полтора века назад Руф Игнатьев писал, что Архиерейская слобода существовала уже в XVIII веке под именем Волновой и Волнушки. Сегодня топоним этот сохранился лишь в названии одной улицы - Волновой, а лет 100 назад была ещё и Волновая Средняя и Волновая Нижняя. В 1746 году «слободка Волнушка сгорела от нечаянного случая вся, а было всего 20 дворов», - писала Уфимская провинциальная канцелярия оренбургскому губернатору Ивану Ивановичу Неплюеву.
Сейчас может показаться странным, что здесь, практически в шаговой доступности от центра, тогда было всего двадцать дворов. Но не стоит забывать, что так называемая Новая Уфа, то есть часть города, расположенная северо-западнее нынешней улицы Цюрупы, стала застраиваться только с 1820-х годов, и центра в районе Верхнеторговой площади, как и самого Гостиного двора, в начале XIX века не существовало. Тогда возникает вполне естественный вопрос: что же так привлекло первопоселенцев? Конечно, близость реки-кормилицы. Близость от центра города привела к заселению этого не очень удобного для строительства места, несмотря на то, что жителям Архиерейской слободы в весеннюю и осеннюю распутицы приходилось карабкаться по грязным и скользким дорожкам, да и зима не была слишком удобным временем для передвижения по крутому склону. Даже сегодня к некоторым домам Архиерейки подъездных путей нет, а представьте себе, каково приходилось её жителям лет 50 назад: все без исключения дома отапливались дровами, а таскать их приходилось, что называется, на собственном горбу. Но зато, когда в период высокой воды по Белой шёл лес, все слободские вооружались баграми, ведь приплывшие с верхнего течения Белой и Уфимки или отбившиеся от плотов брёвна - это не только дрова, но и стройматериал. И так продолжалось до самого прекращения молевого сплава в конце 1970-х.
В конце позапрошлого века десятки и даже сотни домов в беспорядке лепились по всему склону горы, что видно и на самой первой сохранившейся фотографии этих мест, которую сделал примерно в 1885-1886 гг. французский географ, социолог, политический деятель и путешественник Жан-Жак Элизе Реклю. Но уже тогда сказывались некоторые отрицательные особенности этого места, в первую очередь труднодоступность для внедрения в жизнь достижений цивилизации. Например, санитарии. В местах, лишенных водопроводного снабжения, были широко распространены холера, брюшной тиф, дизентерия. Вот данные из «Врачебно-санитарной хроники» за 1910 год: из каждых десяти тысяч жителей холерой в центре Уфы заболело 13 человек, в Восточной слободе (район нынешних улиц Степана Халтурина и Галле) - 4 (далеко от открытых водоёмов), в Нижегородке - 93, в Старой Уфе - 113, в Архиерейке - 155 (и это в непосредственной близости от реки Белой!).
Во все времена на стоянку под Архиерейскую слободу отправлялись суда, которые не принимались на Софроновской пристани. В советское время это обстоятельство нашло оригинальное продолжение: 80 лет назад, 6 июня 1933 года, на Белой под Архиерейкой начала работу водная станция «Динамо». Монументальное сооружение оказало серьёзное влияние как на внешний вид слободы, оторвав его от архаики времён царя-освободителя Александра II, так и на местные порядки: мальчишки, проводившие на реке всё лето, исключая разве что время сна, и считавшие, что они в общении с речкой достигли совершенства, сидя у вышки для прыжков в воду, с восторгом наблюдали, как точёные фигурки спортсменов вырисовывают кульбиты над водой.
В середине XIX века в Архиерейской слободке, как отмечал журналист и краевед позапрошлого века Руф Игнатьев, имелось три улицы - Архиерейская (как продолжение улицы Садовой - нынешней Матросова), Волновая и третья, на тот момент ещё безымянная, идущая к берегу Белой. Потом число улиц сильно выросло. Хотя само понятие «улица» в этой слободе, где один дом может подпирать другой, а большинство улиц не пересекаются с другими, крайне неустойчиво, и поэтому на картах с временной разницей всего в десять лет Архиерейка может быть совершенно разной. В связи с этим порой бывает чрезвычайно сложно проследить, как менялись с течением времени названия улиц.
Да и вообще топонимика этих мест при всей своей очевидной простоте таит много загадок. Если восточную границу Архиерейки можно установить смело - это Труниловский овраг, за которым начинается имеющая не менее давнюю историю Труниловская же слобода, то при определении границы западной могут появиться трудности. Вроде бы таковой, если верить карте 1895 года, должен являться овражек, отделяющий Дубнячки от начала улицы Гоголя и бывшей Малой Воскресенской улицы, в конце 1930-х названной в честь героини времён Гражданской войны в Испании Лины Одена. Но тогда остаётся безымянным указанный утёс с улицей Одена. Правда, Прокудину-Горскому это место кто-то назвал Семинарской слободой - по существовавшей до начала ХХ века улице Семинарской и Уфимской духовной семинарии - здание, которое она когда-то занимала, и сегодня стоит против входа на стадион «Динамо» на улице Карла Маркса. Открываем Справочную книгу города Уфы 1908 года. Удивительно, хотя на картах таких названий не встречается, но есть в этом справочнике и Семинарская слобода, и даже улицы Семинарская Средняя и Семинарская Нижняя. И все они тоже не имеют перекрёстков с другими улицами. Таким образом получается, что называемый одним словом Архиерейка южный склон Белой всегда делился как минимум на три слободы - примыкающую к Случевскому парку Труниловку, собственно Архиерейку и спрятавшуюся в начале улиц Гоголя и Карла Маркса Семинарскую слободу.
В начале 1920-х Архиерейскую слободу в контексте борьбы с религиозными пережитками «переделали» в Южную слободу, одновременно её по названию одной из улиц пытались именовать ещё и Михайловкой. Чуть позже на открытках встречается ещё и третье название - Красноармейская слобода. Новые названия не закрепились даже в официальных учреждениях. Череда никому не нужных и зачастую полубезумных переименований тем не менее продолжалась. Так, улица Волновая стала носить имя Энгельса, затем вновь стала Волновой. Средне-Волновая была переименована в Красноармейскую Среднюю, чуть позже она стала носить имя Карла Либкнехта, а уже на карте 1939 года как Красноармейская отмечена бывшая улица Консисторская. Нижняя же Волновая кому-то больше показалась как улица Михайловка. Для каких-то целей взамен обычно используемого названия Дубнячки образовали слободу Кропоткина. Ну а улица Архиерейская (или Архиерейская слобода) в этих перестройках-перетрясках и вовсе как-то незаметно канула в Лету: в самом конце 1950-х, когда была сделана вставка между корпусами, некогда принадлежавшими женскому епархиальному училищу и детскому приюту на углу Цюрупы (Телеграфной), бывшая Архиерейская улица стала просто двором больницы №1.
***
Архиерейскою слобода стала называться после того, как в 1799 году в Уфе была учреждена Оренбургская и Уфимская епархия, и когда «для услуги епархиального архиерейского дома, тут же около Волновой находящегося, поселено здесь несколько человек служителей архиерейского дома, выбранных из казённых или экономических крестьян Оренбургской губернии». Архиерейский дом был поначалу деревянный, но в 1827 году его сломали, и вскоре на его месте появился огромный каменный, двухэтажный. По периметру усадьбы был выстроен основательный каменный забор из плитняка. Внутри дома имелась Крестовая церковь с двумя престолами. Чуть позже при формировании Соборной площади дом архиерея стал её южной границей.
В книге «Город Уфа» архитекторы Николай Юрьевич Лермонтов и Мастюра Низамовна Сахаутдинова отмечали, что «красиво расположенное на крутом берегу Белой и окружённое садом с круглой подъездной площадкой» здание является несомненной архитектурной достопримечательностью города. Под южным фасадом дома были устроены террасы с диковинными растениями, например, росла там редчайшая для нашей местности белая акация. «Висячие» сады архиерейского дома составляли ещё одну достопримечательность Уфы.
Весной 1897 года епископ Уфимский и Мензелинский Иустин, гуляя в дубовой рощице на склоне горы под архиерейским домом, обнаружил среди деревьев ровное свободное место. Всего через год, 22 мая 1898 года, была освящена деревянная церковь в честь Всех Святых, выстроенная на этом самом месте. В новый храм перенесли иконостас из Крестовой церкви архиерейского дома. Церковь Всех Святых, или Всехсвятская, была небогатой, да и простояла всего 35 лет, зато место для неё было выбрано столь удачное, и архитектор, имя которого не дошло до наших дней, настолько органично соединил здание церкви с береговым пейзажем, что редкий фотограф или художник тех лет мог обойтись без неё в своём творчестве.
Да и вообще вся Архиерейка вполне могла бы стать тогда любимым местом художников, и не только уфимских. «Царского фотографа» С.М. Прокудина-Горского, посетившего Уфу летом 1910 года, она восхитила настолько, что он посвятил Архиерейке целых три кадра из девяти, сделанных в Уфе! Обожал эти места живописец Анатолий Петрович Лежнев, а жившую неподалёку от Архиерейки Марию Николаевну Елгаштину вскоре после создания картины «Уфа уходящая» с видом домиков над Белой наградили орденом. Михаил Васильевич Нестеров для создания своей картины «Родина Аксакова» использовал вид из Семинарской слободы на Черкалихин овраг и реку Белую: первоначальный вариант картины он писал, стоя в самом начале улицы Воскресенской (Тукаева). Александр Эрастович Тюлькин и вовсе купил в 1922 году на архиерейской улице Волновой домик, в котором прожил почти 60 лет. И сегодня мы можем оценить живописность этих мест: обойдя Дом Республики с правой стороны, попадём на петляющую по склону высокого берега Белой улочку с поэтическим и редчайшим для сегодняшней Уфы названием Местные Дубнячки. Вот только Всехсвятской церкви вы там уже не найдёте: решением Президиума Уфимского городского Совета от 29 июня 1933 года она была закрыта, а здание отдали под библиотеку и потом сломали.
Крестовая церковь после 1919 года тоже была закрыта, в самом доме архиерея расположилась детская больница. В середине 1970-х на архиерейском доме «поставили крест» - в угоду официозной архитектуре его снесли, тогда же были уничтожены каменные здания Духовной консистории и свечного завода. К началу 1980-х на месте былого великолепия классической архитектуры стоял комплекс обкома КПСС и Совмина республики.
Но ещё несколько лет бывшая слобода жила прежней жизнью: по весне, как и много лет назад, всё мужское население сбегалось к Белой с баграми, чтобы ловить смытые большой водой «ничейные» брёвна, горластые петухи поднимали людей по утрам, по крутым улочкам гуляли нахальные козы, и чуть ли не в любое время суток сидели на берегу мальчишки с особыми - «бакельными» удочками (для ловли бакли - так в Уфе во все времена называли плотву). Давно уж Архиерейка не славится дубами, весь склон, как сетью, затянут зарослями американского клёна, который когда-то был высажен с целью укрепления склона. Склон-то он спас, но вот неповторимый пейзаж, так любимый всеми уфимскими фотографами вплоть до 1970-х, уничтожил. От старых времён до нынешних дней дошло только красивое название - Местные Дубнячки. Лишь дубы хранят память о давних временах. Но и они не вечны. А что если собрать под ними жёлуди и посадить их. Если вместо сорняков американского клёна склон над Белой вновь украсят дубки, это будет память и о Всехсвятской церкви, и об архиерейском доме. О епископе Симоне, убитом в этих местах в 1921 году. Память об исчезающей с карты города Архиерейки, да и обо всех уфимцах, живших здесь когда-либо.
Анатолий ЧЕЧУХА |
|
 |
