Отправляясь в путешествие в незнакомый город или страну, мы всегда задаемся вопросом: «А что оттуда привезти?». Научно-технический прогресс наводнил рынок недорогими, тиражными сувенирами, но разве они могут составить конкуренцию традиционным народным поделкам, хранящим память поколений.

В республике сегодня наблюдается всевозрастающий интерес к ремеслам. Умельцев, занимающихся изготовлением изделий народных промыслов, объ-единяет Некоммерческое партнерство по содействию малому и среднему бизнесу Ремесленная палата РБ, и их сегодня более 40 тысяч. 

 - Нашей основной целью является сохранение и развитие промыслов и ремесел, -  говорит председатель Палаты Алла Ильинцева. – В прошлом году нами был ре-ализован социальный проект «От новых программ – к новым профессиям» совместно с  университетом третьего возраста. Новые знания и умения получил 471 человек, и многие применяют их на практике.  Учитывая востребованность, мы планируем продолжать проект, вовлекая в него всех желающих. У нас богатейшая история и культура, самобытные традиции, легенды, искусство – все это может быть преобразовано в изысканные и оригинальные сувениры.

Кроме того, возрождение  народных промыслов и ремесел  - это и создание новых рабочих мест, и развитие внутреннего туризма. 

Дворцу яшмы быть?

Со времен Екатерины II на нашей территории яшму только заготавливали и отправляли в Екатеринбург. Там создавались вазы и предметы интерьера, которые затем украшали  петербургские дворцы. Так, одна из знаменитых ваз Эрмитажа сделана из калкановской яшмы (добытой у озера Калкан). А в Рубенсовском зале дворца стоят вазы из аушкульской яшмы: нежно-палевого цвета с неповторимым черным узором.

 Башкирская яшма многоцветна.  Во

т сургучная (кирпично-красная), ее много в районе Учалов, зеленая -  с месторождения неподалеку от Сибая, рядом - уникальная однотонная черная яшма. Гранатово-красная с благородными белыми прожилками, темно-зеленая и светло-зеленая,  сверкающая желтая, нежно-бежевая с неповторимым узором из черных вкраплений.

- Яшму, доставленную с месторождений, мы сначала распускаем на блоки и распиливаем на пластины, которые и станут основой каменной палитры мозаичной картины, - делится секретами  главный художник предприятия народно-художественных промыслов «Артель» Павел Мурашкин. - Мастер получает эскиз и делает деталировку будущего панно,  обозначая свет, тень, блики - каждую деталь отдельным фрагментом, который выпиливается по контуру алмазной фрезой.  Затем они идеально подгоняются друг к другу. 

 Сейчас ведется работа над серией панно по эпосу «Урал-батыр», в которой принимают участие и известные художники Башкортостана: Джалиль Сулейманов, Алексей Петриков, Ильгиз Насибуллин.

Вкус к камнерезному делу зародился в Башкортостане уже давно. Например, в Сибае и окрестных селах обработкой яшмы занимаются и кустари-самоучки: они с детства знают красоту этого подарка природы. Но путь от ученика до мастера  тернист. Например,  коллектив предприятия «Артель» с филиалом в Сибае -  всего 

60 человек. Остаются только те, в ком проявилась настоящая любовь к камню.

На сегодняшний день Уфа и Сибай по праву вошли в число камнерезных центров России, и мастера мечтают о создании  Дворца яшмы (Яшмовых комнат), оформленных в лучших традициях, чтобы о башкирской яшме узнал весь мир.

Ижау для Льва Толстого

Ажурная ручка ижау – ковша для разливания кумыса,  - чаще всего украшается  подвижными кольцами или даже деревянной цепью, изогнутыми столбиками, резными спиралевидными  колонками, кругами  и «птичьей головкой».  Один такой был подарен башкирами Льву Толстому и хранится в Ясной Поляне. 

Ковши с подобной резьбой делались в селениях на западных склонах Уральских гор, а в XIX веке народное искусство приобрело характер промысла. Традиционные ковши и чаши (а также резные подсвечники, трости, столовые приборы) расходились по всей России. Так что сегодня произведения западноуральских резчиков есть не только в музеях Уфы, но и в Казани, Оренбурге, Санкт-Петербурге, Алма-Ате, Венгрии.

Многие из этих предметов можно увидеть в музее-мастерской преподавателя Уфимского училища искусств, лауреата Государственной премии РБ имени Салавата Юлаева Ильиса Ямалетдинова. Сундук, кадушка для муки, резные оконные наличники, панно - здесь есть и древний геометрический, и чуть более поздний кускарный орнаменты. (Кускар - завиток, имеющий явное сходство с бараньим рогом и  символизирующий плодородие). И оба вида имеют большое сходство с орнаментикой  тюрко-монгольских народов Южной Сибири.  Ильис Ямалетдинов - автор образа медведя с кадушкой меда, стоящей в квартире чуть ли не каждого уфимца, а также деревянного Мишки - символа Олимпиады-80. 

Один из самых сложных «секретов» народной резьбы - деревянные цепи, которыми украшались ижау: они делались из цельного куска дерева - сразу, без вдевания одного в другое. На них вешались кольцами с вписанными фигурками животных, чаще всего волка или медведя. 

Такую когда-то увидел в музее житель Сибая Янузак Клысов - и поразился мастерству резчиков прошлых столетий. Изучив все тонкости их работы, начал сочетать старинные приемы с новыми темами. Например, вписал в завершающие кольца цепи фигурки музыкантов-сказителей, играющих на курае и кубызе (работа «Кубаир»). Затем увлекся чистой скульптурой. Образы рождаются из ежедневных наблюдений за жизнью односельчан. Старик-

косарь ведет за узду лошадь, на ней сидит мальчик-кураист, их медленное движение словно вторит широкой напевной мелодии курая... Подкупающе уютна поза «девушки-кумысницы», сидящей на коленях и размешивающей кобылье молоко  в тэпэне. В 2006 году Янузак Клысов получил премию «Душа России». Его работы экспонировались на международных форумах, хранятся в частных коллекциях в Японии и Канаде. 

Одна из самых заметных фигур в современной резьбе по дереву - Рустям Фаткуллин. Он создает панно и сквозные рель-ефы, отличающиеся таким изысканным ажурным рисунком, что они способны соперничать с кружевом. А по стилистике, как пишет искусствовед Светлана Игнатенко, они наиболее близки к канонам модерна.  

Рядок да петелька…

Вязание развито во многих районах края, но несомненным лидером является, конечно же, соседний с Оренбургской областью, Зианчуринский. История промысла уходит далеко в прошлое, а с  XVIII века   работы мастериц стали поставлять на ярмарки Оренбуржья, а уже оттуда в Нижний Новгород, Самару и по всей империи и за ее пределы -  так и расходилось по всему свету ажурное тепло башкирских рукодельниц.

  - Творческий спор о генах оренбургского пухового платка, воспетого Людмилой Зыкиной,  продолжается и сегодня, - рассказывает заведующая Зианчуринской библиотекой Назира Каримова. -  Конечно, и в оренбургских деревнях есть мастерицы, но наши платки – особенные. Мы используем только местное сырье, другие же вяжут в основном из волгоградского пуха. Изделия у них выходят тонкие, красивые, но не такие пушистые и теплые, как наши. Кроме того, мы вяжем только на спицах.

 Далеко не каждая коза-дереза способна дать хороший пух. Зианчуринцы считают, что лучшие - «баишевской» породы из одноименной деревни. 

- Одно время традицию пуховязания чуть не потеряли, но сегодня мы делаем все, чтобы возродить и сохранить ее. Во многих школах на уроках труда обучают ремеслу, - продолжает Назира Каримова. 

А  дело-то непростое: сначала нужно заготовить сырье,  - делают это зимой, когда козы становятся особенно пушистыми.

   В журчании веретена есть что-то магическое, завораживающее, ловко вытягивается нить - вот уже и клубочек. Можно приступать к вязанию.  Рядок да петелька, и  через две недели будет готов  мягкий пушистый  платок. 

У Файмы Тулумбаевой на шали – «стая птиц», а Магуза Суендикова из деревни Каргала украшает платок «сердцем внутри зигзага». Есть и настоящие шедевры  - например, Фануза Яубасарова из деревни Утягулово вывязала мечеть «Ляля-

Тюльпан».

 Но самый практичный и «ходовой» товар - деревенская шаль: толстая, теплая - такая в обручальное кольцо точно не пройдет, но зато незаменима в суровые уральские зимы. В них заворачивали малышей, накидывали на плечи спешащие на свидание девушки, кутались бабушки – всем выходило спасеньем пуховое тепло, обернешься  - и словно мама рукой пригладила…  

Да и ажурные паутинки, с узорами, подобными застывшим на лету снежинкам  не одно поколение служили украшением для модниц всех возрастов. 

- Возьмите в руки опушину платка и встряхните, если она не отделилась – изделие выполнено на совесть, - советует Каримова.

   

Юрта в стиле «нью»

Много столетий назад кочевники изобрели один из прототипов популярной сегодня концепции «Дом - машина для жилья». Юрта дала нашим предкам возможность завоевывать и исследовать новые земли, не покидая жилища. Поэтому столь продуманное и совершенное изобретение не могло уйти в небытие. А их компактность, мобильность, всесезонность по сей день позволяют конкурировать на рынке легких сооружений.

- Заказы поступают в основном из Санкт-Петербурга, Москвы, Новосибирска, Хакасии, Казахстана, южных реги-онов России, - рассказывает умелец из села Киргиз-Мияки Галинур Зарипов. – Год от года интерес к культуре предков медленно, но верно растет.

Галинур Зарипов организовал производство юрт у себя дома. Предприятие основано в 1992 году. 

По его словам, разница между тюркской и монгольской юртами в том, что все детали первой - гнутые. Это придает каркасу большую жесткость и изящный внешний вид.  Но подходят только лиственные породы, прежде всего, дуб. А для строительства этнических юрт применяются жерди из клена, лещины и ивы. Рейки стен на них сшиваются сыромятным ремнем. Башкирские юрты называются тирмэ и мало чем отличаются от жилищ других тюркских народов. Однако скаты тирмэ значительно круче. Это связано с тем, что на Урале количество осадков больше, чем в остальной степной части.

- Этнические юрты – практически музейные экспонаты, изготовленные из тех же материалов и теми же инструментами, что и тысячи лет назад, - говорит Галинур Зарипов. – Сейчас мы задумали строительство ханской юрты диаметром восемь метров. Это историческая реконструкция, делаем не на заказ, для души.

Но и обычная юрта достаточно просторна. Несмотря на то, что высота стен составляет всего 1,5 метра, за счет изгиба стропил она достигает почти двух, так что взрослый человек может чувствовать себя внутри вполне комфортно. Высота же купола зависит от диаметра постройки. 

Заходя в юрту, его посетитель попадает в особый мир – мир орнамента. Каждая вещь имеет здесь не только функциональное, но и духовное, и художественное значение. Даже по форме она будто повторяет модель мира, каким он виделся нашим предкам. Пол юрты олицетворял землю, внутреннее пространство – воздух, а купол – небосвод. Стены и пол украшались большими узорными тканями, домоткаными паласами, на их фоне висели полотенца с вышивкой, праздничные наряды, конская упряжь, оружие для охоты – все это создавало своеобразный интерьерный ансамбль. А сагырак (круглое отверстие юрты) носило особый сакральный смысл, через него проходит осевая линия, в соответствии с которой организуется все внутреннее пространство.

На просторах Интернета существует немало сайтов, посвященных созданию и обустройству юрт во всех уголках планеты. Шотландцы, например,  даже предлагают услуги по проведению в них свадебных торжеств. 

Ступая на белый войлок…

У башкир есть  поговорка «Ступать по белому войлоку». Его стелили  под ноги самым дорогим и почетным гостям. Отсюда и свадебная  традиция – класть подушку под ноги невесте, когда она входит в дом жениха.  

- Обычно о войлоке говорят,  имея в виду его утилитарное назначение, - рассказывает  заведующая галереей   «Урал», художница  Карима Кайдалова. - Так сложилось исторически, что  он сопровождал человека от рождения до смерти: был летним жилищем  - юртой, использовался в интерьере, в одежде  и  в убранстве коня, от него в немалой степени зависело благополучие и здоровье. Не случайно и в свадебных обрядах занимает важное место,  в приданом невесты обязательно были валяные одежды. В этом материале  -  дыхание веков.  Но кроме прикладного, он имел и  художественную ценность. Башкирское декоративное искусство отличается богатейшими орнаментальными и колористическими традициями: в ткачестве, вышивке.

…Увидеть, как делается настоящий войлок, можно в деревне Бурангул Абзелиловского района, расположенной в живописных   горах. Реальность здесь пронизана  легендами и мифами.

Технология войлоковаляния проста только на первый взгляд. Дело это коллективное, потому что требует немалых физических сил. Используют шерсть осенней стрижки овец – она длинная, с хорошей структурой. Сырье очищают, моют, прочесывают  и расщепляют. Процесс длительный, но после  шерсть становится легкой, как дымка. Ее раскладывают на специальной площадке, смачивают теплой мыльной водой, сворачивают рулоном и начинают катать как тесто.  Волокна уникальны тем, что,  сцепляясь друг с другом, образуют совершенно новую структуру. Рулон  многократно  прессуют, давят, бьют,  пока он не станет  нужной плотности. Процесс требует  выдержки и терпения. 

Как только  полотно обретет нужную плотность,  ткань вытягивают, выравнивают, обрезают, высушивают. Радует глаз его готовый  естественный рисунок,  кажется, будто  в его графике  уже заложены  смысл, идея,  и художнику нужно только выявить и подчеркнуть его суть. 

На многих изделиях умельцы наносили солярные орнаменты,  что олицетворяло  благополучие и плодородие, но именно эти знаки сыграли свою роковую роль.  В 1943 году машины НКВД ездили по деревням района и, если находили занавески, полотенца из войлока с солярной вышивкой, все сжигали на кострах. Пропало многое, но  искусство не умерло.

Ныне в деревне Бурангул открыт  Дом войлока; во многих детских художественных школах республики и клубных учреждениях войлоковаляние получило развитие, обрело популярность.  Войлок  стал полноправным экспонентом выставок мастеров декоративно-прикладного искусства, появились признанные молодые художники, работающие с ним,  музеи начали приобретать для своих фондов наиболее выдающиеся работы; он как предмет входит в программу художественно-графического факультета Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы. Для молодых художников кошмоделие стало не просто новой техникой в этностиле, но и открыло возможность для самых  смелых творческих экспериментов.