ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Без бюрократии в науке
Первое заседание Совета по науке прошло под председательством главы республики Р...

Приедут учиться
Уфа принимала делегацию из Челябинска в составе 14 человек. Цель посещения – ознак...

Заслуженные и народные
48 лучших представителей отраслей экономики, образования, культуры, здравоохранен...

Изменим Устав вместе
Публичные слушания по изменению городского Устава пройдут 9 марта на семи городск...

Не здание, а ребус
Здание, словно выросшее из земли,  – так будет выглядеть музейный комплекс «Дре...

Чак-чак - рекордсмен
Уфимский чак-чак весом 1143,5 кг воше
л в Книгу рекордов Гиннесса. Таким образом поб...


Очереди больше нет
В Уфе ликвидирована очередь в детские сады среди малышей от трех до семи лет.
- Э...


Красников покорил Европу
Уфа принимала чемпионат Европы по мотогонкам на льду. В соревнованиях участвовал...

Совместные проекты
Между медицинскими университетами Башкортостана и Китая налажено тесное сотрудн...

Прирост сохраняется
Уфа – единственный город-миллионник, сохранивший естественный прирост населения...

Лебеди улетают в Париж
Балетная труппа БГТОиБ  собирает чемоданы. В марте артисты  отправляются в д...

Большой спорт начинается во дворе
150 ребят от 10 до 14 лет приняли участие в Молодежном хоккейном турнире «Дворовая ли...

Свой облик обретет в Уфе
Уфимскому ученому, известному антропологу Алексею Нечвалоде предстоит создать 3D ...

Ретрокалейдоскоп
140. 7 марта 1876 года Александр Белл получил патент на первый пригодный к использован...




     №3 (172)
     Март 2016 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "СВЕЖО ПРЕДАНИЕ"

Сипайлово


За данным топонимом скрывается не просто имя владельца населенного пункта, но, если хотите, отдельная глава истории российского государства. С самого начала собирания русских земель московскому княжеству приходилось не только противостоять давлению Золотой орды, но и возвращать свои города и волости, оказавшиеся во владениях Польши и Литвы. Многовековой опыт русско-польских войн привел к выработке определенных правил ведения военных действий. Особенно тщательно были разработаны вопросы, касающиеся судьбы пленных. Еще в XV веке Россия и Польша взаимно условились не помещать в тюрьмы и не заковывать в кандалы представителей высшего служилого сословия – российских дворян и польских шляхтичей. Они не могли быть пленными частных лиц и считались государственной собственностью. В России в случае согласия принять православие шляхтичи записывались в дворяне. Главное внимание обращалось на добровольность вступления в службу. Для подтверждения этого свободного волеизъявления посылались особые комиссии в Польшу и Россию. Таким образом, русские дворяне и польские шляхтичи были уверены в том, что в случае пленения их не обратят в крепостных или лишат свободы. Такой факт не мог не способствовать массовым переходам служилых людей на сторону противника. Особенно охотно это делали те подданные польской короны, которые еще помнили о своем происхождении. Среди смоленской шляхты не менее 10 процентов составляли бывшие русские служилые люди, присягнувшие польской короне. Смоленск был передан Польше по условиям  Деулинского соглашения 1618 года. К началу войны 1654-1667 годов бывшие наши дворяне в Смоленске переменили не только одежду, но и религию, перейдя в католицизм. Только в 1654 году  армии царя Алексея Михайловича (1629-1676) удалось отвоевать город. 16 августа войсками был устроен штурм, оказавшийся неудачным: поляки оценивали потери атаковавших в 7000 убитых и 15 тысяч раненых. Тем не менее, исчерпав все средства сопротивления, 23 сентября польский гарнизон Смоленска капитулировал, и город окончательно был возвращен государству.  
В Москве не были до конца уверены в полной лояльности смоленских шляхтичей. К тому же, правительство решило изъять часть их имений для дворян из центральных уездов страны. А смоленских шляхтичей, не сумевших предъявить письменные доказательства на владения поместьями, было решено переселить на Закамскую черту. Эта непрерывная линия оборонительных сооружений возводилась на границе Казанского и Уфимского уездов для защиты от нападений калмыков и башкир. 127 человек смоленских шляхтичей были поселены в Тиинском остроге, 127 - направлены в Новошешминский острог, 81 - в Заинскую крепость. Одна их двух слобод Заинска так и называлась – Польская. 129 шляхтичей разместили для прохождения службы в Мензелинске и его окрестностях. Часть переселенцев была направлена в Уфу. В 1697 году в Уфе служили 67 шляхтичей, представлявшие 36 родов. Переселенцев в нашем крае было так много, что один ссыльный шведский офицер, взятый в плен под Полтавой, отметил, что «жители городов по Каме, Волге и по Белой, тако ж сибирския в Тетюшях, в Билярске, в Тиличинске, в Ерыклинске, в Сергиевске, в Шешминску, в Мензелинску, в Бирю, в Сарапуле, в Каракулине и в Уфе все взятыя под Смоленском поляки». В начале XVIII века общая их численность в крае превышала 800 человек, тогда как собственно уфимских дворян было менее 200.
Лишь немногим смоленским шляхтичам удалось создать крепкие хозяйства, большинство продолжали жить на денежное жалованье. Впоследствии отсутствие крепостных у мензелинской шляхты привело к обнищанию служилой корпорации. К началу XVIII века многие из них по облику и образу жизни мало чем отличались от крестьян или казаков. Почему же правительство не оказало материальной поддержки служилым людям? Историки отмечают, что у российских властей были серьезные основания не доверять им. Историк М.М. Богословский отмечает, что многие смоленские дворяне были не просто католиками, но находились под сильным влиянием иезуитского ордена. К примеру, шляхтичи, сохраняя свою приверженность католицизму, не отказывались посещать православные службы. Иезуиты даже разрешали им исповедоваться. Некоторые шляхтичи еще в конце XVII века наотрез отказывались принимать православие. В  фонде Уфимской приказной избы нами обнаружен документ, датированный 1682 годом, который зафиксировал список присланных в Уфу «на вечное жительство шляхтичей». Здесь, кроме обычной информации о прежнем месте службы в «Коруне польской», чине, служебном и семейном положении содержатся анкетные данные, раскрывающие отношение пленных к принятию православия и к перспективе возвращения на родину. К 1682 году эти шляхтичи проживали в России почти 30 лет. Из 26 поляков 20 уже в России обзавелись семьями. Однако из них 17 человек не собирались переходить в православие, несмотря на льготы и преимущества, которые давала перемена веры. Все 26 заявили: «Буде де ево отпустят и он хочет ехать в Польскую землю». Однако, несмотря на договор с Польшей, российские власти не собирались отпускать пленных на родину. В резолюции документа было ясно указано: «присланы на Уфу на вечное житие и пускать их никуда не велено». Следует отметить, что отчасти опасения в отношении переселенцев из Польши не были совсем безосновательными. Во время Башкирского восстания 1662-1664 годов на стороне восставших действовал отряд из 50 пленных служилых людей из Речи Посполитой, помогавшим башкирам обстреливать из пушек Кунгур. Недоверие властей не могло не отразиться на материальном положении шляхты. В середине XVIII века оренбургский губернатор А.А. Путятин возражал против включения ее представителей в единый список дворян Уфимской провинции: «Те шляхтичами именующимися, как они на то право не имеют, и по обстоятельства их состояния их не отнюдь не могут действительно именем шляхтича пользоваться, а разуметь их должно только служащим подобно однодворцев». В 1797 году бывшие смоленские шляхтичи, представлявшие 42 рода, подали документы для включения их в состав российского дворянства. В числе этих фамилий были и Сипайловы. Однако в 1828 году Герольдия - ведомство Сената, отвечавшее за законность приема новых членов, исключила шляхту из рядов российского дворянства. Все они были  переведены в разряд сельских и городских обывателей. Исключение было сделано лишь для тех, которым удалось дослужиться до чинов прапорщика в армии или коллежского асессора на гражданской службе. Все они получили статус потомственных дворян по чину, а не по происхождению.
Среди тех, кому удалось сохранить за собой привилегии, был и Михаил Дмитриевич Сипайлов. Его предки в середине XVII века приняли присягу и были поселены в пригороде Мензелинска – Заинске. В 1797 году Сипайловы, в числе 42 фамилий смоленских шляхтичей, подали документы на подтверждение дворянских прав. Доказательства дворянского происхождения основывались на выписке из крестоприводной книги 1655 года, где предки Сипайловых были названы шляхтичами, документы на отведенную в Мензелинске землю, родословные росписи рода, грамоты о подтверждении шляхетства, жалованные польскими королями. Тем не менее Сипайловым дворянское звание пришлось добывать на чиновничьем поприще.   
Коллежский асессор Михаил Дмитриевич Сипайлов родился в 1802 году. В возрасте 12 лет поступил на службу канцеляристом в оренбургское губернское правление, которое тогда находилось в Уфе. Но уже через год он был вынужден уйти в отставку по болезни. С 1818 году начал служить в Мензелинском земском суде, где в 1821 году получил первый чиновничий чин коллежского регистратора, освобождающий от телесных наказаний. Через три положенных года Михаил Дмитриевич получил и чин XII класса – губернского секретаря. С этим чином он определяется в Бирский земский суд дворянским заседателем. Впрочем, уже в 1825 году вновь берет отставку по состоянию здоровья. В 1828 году подает прошение о поступлении в уфимскую градскую полицию. Михаил Дмитриевич получает должность квартального надзирателя, которая соответствовала чину штабс-капитана, т.е. 10 классу Табели о рангах. В том же году он получает должность частного пристава, который непосредственно подчинялся уфимскому полицмейстеру. В 1828 году частному приставу Сипайлову удалось не только получить чин коллежского секретаря, но и существенно поправить свое материальное положение. В ходе облавы на содержателей кормческих заведений в Уфе Сипайлов раскрыл несколько тайных предприятий по производству водки. В соответствии с законом имущество этих предприятий выставлялось на торги. Полицейский чиновник, обнаруживший противозаконное производство и торговлю, получал половину суммы, вырученной от аукциона. В том же 1828 году он увольняется из полиции по причине обострения болезни и спустя полгода поступает в ведомство государственных имуществ на должность бугульминского лесничего. В  1835 году его переводят на должность чиновника особых поручений в Уфу в Оренбургскую казенную палату. Однако в том же году он вновь подает прошение о возвращении в ведомство государственных имуществ для определения в мензелинские окружные лесничие. В 1840 году Сипайлов опять увольняется в отставку. Через полгода по выбору дворянства он определяется в Уфимский земский суд старшим непременным заседателем. В 1844 году Сипайлов получает чин коллежского асессора, который давал ему права на потомственное дворянство. Незадолго до смерти, последовавшей после отставки в 1848 году, Михаил Дмитриевич попал в неприятную историю, закончившуюся длительным судебным разбирательством. Еще в 1831 году он выдал паспорт крепостному крестьянину, бежавшему из Курской губернии. Следственное дело не позволяет выяснить, чем был обусловлен этот поступок заседателя Сипайлова. Двигала им ненависть к крепостничеству или элементарная корысть. Впрочем, к концу жизни Михаил Дмитриевич сам сделался душевладельцем. В 1843 году по завещанию от первой своей жены Настасьи Трифоновны он получил имение в сельце Загорное  Уфимского уезда. С 1795 году им владел адъютант оренбургского полевого батальона Афанасий Данилович Дуров. Он приобрел его за 50 рублей у своей тети Федосьи Акимовны Гладышевой. Действительно, в XVII веке это поместье числилось  за уфимским дворянским родом Гладышевых. В 1682 году сыну боярскому Максиму Дмитриевичу Гладышеву были отведены в поместье лес с озером Ашкаданом, «что сдала ему теща вдова Черникова-Онучина». Причем в отводной грамоте специально оговаривалось, что Гладышев имеет право пользоваться только рыбными ловлями и лесными угодьями, «опричь бортных деревьев», которые были оставлены во владении башкир Минской волости.
В среде очень небогатых уфимских помещиков поместье Загорное гляделось очень солидно – 760 десятин пашни. Название сохранялось еще в 1853 году, когда в права владения вступили дочери Михаила Дмитриевича – Александра, родившаяся в 1827 году, и Настасья - в 1841 году. Александра вышла замуж за коллежского асессора Калугина, а Настасья за коллежского секретаря Ваткеева. Лишь с 1870 года в официальных справочниках Российской империи появляется название деревни Сипайлово, в котором тогда проживало 77 жителей.

Булат АЗНАБАЕВ








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости