Елена Ивановна вела обширную переписку с родственниками бывших учащихся, их детьми, в том числе и с Марианной Александровной Заварицкой, дочерью ученого, живущей в Москве, которая по приглашению Никуличевой не раз побывала в Уфе. В своих письмах и во время визитов Марианна Александровна предлагала организовать в Уфе или Охлебинине - родовой дом тогда еще стоял - мемориальный музей, собираясь отправить мебель из отцовского кабинета, лампу, акварели и пейзажи, написанные маслом. В 1987 году она даже получила ходатайство Академии наук Совмину Башкирии. Но ни наши музеи, ни ученые, ни "Башкиргеология", ни общество охраны памятников, ни начальство Иглинского района не смогли воспользоваться этим. Время было упущено, и в 1988-м" дворянское гнездо" снесли. Дары Марианны Александровны достались музею Ильменского заповедника, где Заварицкий жил и работал во время войны. Постаралась замечательная, энергичная женщина - бывший учитель географии, кандидат исторических наук Людмила Аркадьевна Буторина, которая трудится в заповеднике с 1979 года и ведет поиски материалов по истории Ильменов и об их исследователях, в том числе и о Заварицком.
Тщетно я пыталась отыскать биографические сведения о Заварицком. Были только небольшие заметки, написанные геологами, но это была специальная литература. Хотелось же побольше узнать о семье, в которой вырос человек, принесший столько пользы своему Отечеству. Буторина, которой я позвонила в Ильмены, призналась, что в свое время столкнулась с такой же проблемой. Как выяснилось, отсутствие биографической книги об ученом связано с тем, что все документы и фотографии раньше хранились у детей Заварицкого. В настоящее время, сообщила Людмила Аркадьевна, восстановлением истории рода Заварицких занимаются Владимир Александрович, сын Александра Николаевича, и его племянник (сын сестры Татьяны) Александр Дмитриевич, они живут в Петербурге.
Наше знакомство с Александром Заварицким-внуком состоялось два года назад. Он родился в 1949 году в Ленинграде. Врач-анестезиолог-реаниматолог высшей категории, 25 лет посвятил выведению больных и пострадавших из критических состояний. Кандидат медицинских наук. Автор 24 научных статей. В свободное от работы время сидит в архивах, каждый раз находит какие-то новые факты и документы, делает все для того, чтобы сохранить память о своем деде для России и собственных потомков.
В нашем повествовании Александр Дмитриевич - главный рассказчик.
Р.К.
Статский
советник-винокур
По семейному преданию Заварицкие произошли от одного опального польского шляхтича, высланного из Галиции в Московию во времена Ивана Грозного. В последние годы легенда стала подтверждаться архивными документами, по которым первым "всплыл" шляхтич Михаил Заварицкий, проживавший в Козелецком округе Киевской губернии.
В 1785 году появляется "Грамата на права, вольности и преимущества благороднаго Российскаго Дворянства", которая вместе с другими указами Екатерины II завершила процесс формирования российского дворянства как привилегированного сословия. В каждой губернии учреждалось Дворянское депутатское собрание, каждый дворянин должен был внести свое имя и звание в дворянскую родословную книгу той губернии, где находилось его имение.
В 1794 году сыновей Михаила Заварицкого - и Никифор, и Емельян к тому времени получили чин титулярного советника - вносят в дворянскую книгу Пензенской губернии. Для полного соответствия благородному званию еще в 1792 году Никифор покупает имение за три тысячи рублей, а Емельян в 1793-м - пашенную землю, две четверти со всеми угодьями, - всего за 10 рублей.
На этом утверждение их в дворянском достоинстве приостанавливается почти на десять лет. Диплома и герба они все еще не имеют. Их дело получает продолжение с воцарением на престоле Александра I. 14 июля 1803 года царь подписывает им жалованную грамоту. Никифор и Емельян Заварицкие из шляхтичей превращаются в русских дворян.
Можно было бы бесконечно рассказывать о прямых потомках старшего брата. Сам Никифор Михайлович был вице-губернатором Вятки, Финляндии, Владимира и Саратова. Его сын Александр, статский советник, за усердную службу в Пензенской уголовной палате (он был вроде следователя по особо важным делам) дважды награждался Всемилостивейшим подарком - перстнем с бриллиантом. По результатам выявленных им финансовых махинаций, совершенных чиновниками, российской казне было возвращено полтора миллиона рублей. Женат он был на Вере Аполлоновне Бекетовой. Не родственнице ли уфимской помещицы, выстроившей целую улицу для погорельцев?
Емельян Михайлович, прадед ученого, достиг более скромного положения. В 19 лет поступил в лейб-гвардию Измайловского полка и, получив от Екатерины II звание подпоручика, перешел на гражданскую службу. Более
20 лет прослужил городничим в Краснослободске. В Пензе был губернским прокурором, а затем, с 1827 года -председателем гражданской палаты. Семья у него была большая: пятеро сыновей и три дочери. Николай был прокурором Войска Донского. Остальные братья посвятили свои лучшие годы службе в армии. Никифор вышел в отставку в 1837 году в чине штабс-капитана с двумя серебряными медалями за персидскую и турецкую войны. Не последнюю роль в отставке сыграли отношения с писателем-декабристом Бестужевым-Марлинским. За Никифором был установлен постоянный негласный надзор. В 1855-1856 годах в составе ополчения участвовал в Крымской войне, получил медаль на ленте Св. Апостола Андрея Первозванного и орден Св. Станислава 3-й степени. Михаил завершил карьеру подполковником с орденами Св. Анны 3-й степени и Св. Владимира 4-й. Павел служил в лейб-гвардии Финляндского полка вместе с известным русским художником Павлом Федотовым. Участвовал в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. и польской кампании 1831-1832 гг. Также отмечен множеством наград.
И только Александр, будущий дед академика, изначально пошел на гражданскую службу и добился на этом поприще "степеней известных". В 26 лет он уже сидел в департаменте Министерства юстиции. Дослужился до коллежского советника. В 1837-м назначается вице-губернатором Великого Новгорода, где разворачивает широкую финансово-хозяйственную деятельность.  Именно в то время во многих губерниях стали развиваться промышленное хозяйство и предпринимательство. Появились сотни сахарных и винокуренных заводов. Уже тогда водка являлась важной статьей дохода государства. С 1837-го по 1842-й годы "за успешное и усердное исполнение возложенного по Высочайшему повелению поручения по экстренному заготовлению вина" Александру Емельяновичу неоднократно объявляется Монаршее Его Императорского Величества благоволение. Он становится статским советником.
Вероятно, для улучшения дел по тому же винокурению, Александра Емельяновича перевели на ту же должность в Вятку. И снова - Монаршее благоволение, благодарности и ордена, чин действительного статского советника. После этого его "перемещают" председателем казенной палаты в Казань.
Женился Заварицкий на Ольге Флоровне, дочери тайного советника Флора Осиповича Доливо-Добровольского, героя Отечественной войны 1812 года, ведавшего почтовыми делами России и известного тем, что на его даче свое последнее лето 1836 года провел с семьей Александр Сергеевич Пушкин, работавший тогда над "Историей Петра". В сентябре того же года у Александра Емельяновича и Ольги Флоровны родился сын Николай.
Александр Емельянович обеспечил детям прекрасное образование: сыновья окончили университет, дочери - Екатерининский институт, относившийся к ведомству императрицы Марии и расположенный на Фонтанке, неподалеку от Симеоновской церкви, в которой был крещен Николай.
Детство и юность Николая были достаточно безоблачны. Но службу начал без отцовской поддержки. В 1862-м Александра Емельяновича уже не было в живых. 26-летний Николай - помощник управляющего Удельной конторы в Алатыре. Он исправно следит за поступлением доходов с удельных земель, которые, как известно, принадлежали императорской семье. Доходы эти не включались в государственный бюджет и не подлежали какому-либо контролю. Это был первый для Николая Заварицкого опыт работы с недвижимым имуществом, но не настолько поучительный, чтобы впоследствии уберечься от неприятностей.
Дело о башкирских опекунах
10 февраля 1869 года были изданы правила о размежевании башкирских земель. Началась "поземельная горячка, напоминающая золотую лихорадку в Калифорнии". Происходило нечто, сильно смахивавшее на современную "прихватизацию".
После отмены крепостного права была упразднена кантонная система управления башкирами и их припущенниками. Как бывшее военное сословие, они сохранили право собственности на земли, которыми владели. В Башкирию потянулись отовсюду все, кому не лень, кто наслушался рассказов о фантастической дешевизне земли и наивности местных жителей - купцы, мещане, крестьяне, а также помещики и чиновники.
4 июня 1871 года появился еще один закон, позволявший продавать так называемые запасные земли офицерам и чиновникам со льготной скидкой. Теперь башкирские земли отдавались почти даром. Бум нарастал.
В это самое время Николай Заварицкий получает от департамента уделов новое назначение в Уфимскую губернию, как раз в эпицентр событий - в губернское присутствие, осуществлявшее надзор за размежеванием  башкирских земель. Поначалу все шло хорошо. Будучи человеком далеко не бедным, Николай Александрович, поддавшись общему азарту и настроению, на вполне законных основаниях приобрел значительное количество земли за весьма символическую цену. Он стал помещиком. Довольно быстро обрел репутацию если еще не очень богатого, то по крайней мере везучего человека - например, на его билет внутреннего займа выпал выигрыш в 40 тысяч рублей. В провинции ведь оно как: каждый человек на виду, все о нем все знают.
Почти сразу Николай Александрович стал помощником председателя статистического комитета, а председателем был сам губернатор Сергей Петрович Ушаков. Кроме того, Заварицкий был избран председателем комиссии по строительству собственного здания комитета. Его стараниями владельцы заводов Белосельские-Белозерские выделили "сколько нужно бесплатно железа". На этом так славно начавшаяся карьера Николая Александровича вдруг обрывается. В
1873 году его увольняют. На смену Ушакову приходит новый губернатор Ипполит Федорович Щербатский. Что же произошло?
Ответ - в одной из любимых книг Владимира Ильича Ленина, на которую вождь сослался в своей работе "Развитие капитализма в России": "Об Уфимской губ. см. Ремезова: "Очерки из жизни дикой Башкирии" - живое описание того, как "колонизаторы" сводили корабельные леса и превращали "очищенные" от "диких" башкир поля в "пшеничные фабрики".
Такими "колонизаторами" в одном из очерков писателя-демократа XIX века Николая Ремезова предстают "башкирские опекуны" - так называли членов губернского по крестьянским делам присутствия - коллежский асессор Николай Александрович Заварицкий и действительный статский советник Николай Эдуардович Эверсман, которые "при посредстве Корнилы Морозова (государственного крестьянина из Вятской губернии. - Прим. авт.) задумали урвать малость землицы от "малолетних" башкир…" Ремезов считал, что "ни одна покупка башкирских земель не наделала так много шума и не заставляла о себе так много говорить".
По словам Ремезова, все переговоры с продавцами вел Морозов. По купчей, совершенной 1 февраля 1872 года, было приобретено 35 тысяч десятин, хотя на самом деле в купленных урочищах земли было вдвое больше. Ремезов был уверен, что "опекуны", которые "стояли у самого корня, в их руках были все нити, и они знали прекрасно всю процедуру скупок", не могли быть об этом в неведении. Хотя сам же со злорадством пишет, что Заварицкий "купивши заглазно дачу… отправился ее осматривать и тут чуть-чуть было не сложил своих костей: в девственном лесу, между гор, он заплутал (пустился, даже не взявши проводника-башкира, которому заплатил бы много-много 2 руб.), несмотря на компас; лошадь его пала; провизия вышла вся, воды нет; так что он едва добрался…"
В газетах не замедлили появиться заметки об этой покупке. Прислали запрос из Петербурга - худая молва быстро бежит. Замять дело было уже невозможно. История приобрела крайне скандальную окраску. Прежде всего потому, что в ней оказались замешанными люди, от которых меньше всего следовало ждать подвоха и которые по долгу службы призваны были строго следить за законностью. Их проступок мог развращающе повлиять на остальных. С точки зрения губернатора Ушакова, еще вчера ласково подбадривавшего своего молодого помощника по статистическому комитету, необходимо было "показательное" наказание, чтобы другим не было повадно. О случившемся он сообщил министру внутренних дел, тот доложил государю.
5 мая 1872 года по Высочайшему повелению Заварицкий был уволен со службы без прошения "за неблаговидную покупку башкирской земли". Эверсман был уволен 9 июня. Одновременно в отставку вышел еще один "опекун", не имевший никакого отношения к этой сделке, - помещик Андрей Дмитриевич Дашков, по мнению Ремезова, "считавший себя с ними солидарным". Так или иначе, в 1875-м Дашков становится первым председателем губернской земской управы, а в 1903 году дарит городу богатейшую библиотеку - свою и брата Дмитрия Дмитриевича. В истории Уфы он остался меценатом и просветителем. А тогда, в 1872-м, у него, должно быть, были веские основания для отставки…
И все-таки возникает сомнение: а была ли вина "опекунов" окончательно доказана? Ведь покупка-то осталась за ними, хотя Заварицкий и Эверсман пытались от нее отказаться. Не подставили ли их? Или и вправду бес в образе вятского проныры попутал? Во всяком случае Николай Александрович всей своей дальнейшей жизнью, благотворительными делами как бы старался искупить грех, снискать уважение простого люда. Даже Ремезов вынужден был признать это, но, конечно, в свойственной ему язвительной манере, с подковырками: "Один починок - Маркеловский - теперь уже село, и там имеется школа, поддерживаемая Заварицким, который оказался большим ревнителем просвещения и, помимо сего, имеет в Ахлебинине какую-то сиротскую мастерскую или ремесленную школу, кроме обыкновенной; устроил там фельдшерский пункт, ссудосберегательную кассу и даже народные чтения… Эверсман тоже не отстал. Он с Дашковым, как члены-попечители совета Александровского ремесленного училища в Уфе, пожертвовали на него 717 р. 70 к… многие покупщики башкирских земель оказались вдруг "ни с того, ни с сего"… и большими ревнителями православия. Так, при постройке Маркеловской церкви была вложена "лепта" Эверсманом и Заварицким, а лес дали они весь…"
Свой очерк "смелый обличитель царской политики" написал и опубликовал в казанской газете "Волжский Вестник" в 1888 году, то есть по прошествии 16 лет!
"Это весьма характерно для Ремезова - любил размахивать кулаками после драки. Сегодняшним историкам больше импонирует Петр Иванович Добротворский, - говорит зав.отделом истории Башкортостана Института истории языка и литературы Уфимского научного центра РАН, доктор исторических наук Михаил Игоревич Роднов. - Корреспонденции именно этого уфимского писателя-публициста своевременно возмутили общественное мнение в период хищения башкирских земель. Они публиковались в петербургской "Неделе", на них обратил внимание Александр II, после чего сенатор Ковалевский в 1880-1881 годах подверг ревизии Уфимскую и Оренбургскую губернии, было вскрыто немало злоупотреблений служебным положением и нарушений. После проверки был уволен в отставку генерал-губернатор Крыжановский.
Что касается подсчета десятин, то продаваемые земли подчас измеряли на глаз: "от той горы до этой" или "вот от того большого дуба до реки" и тому подобное. Вот и выходило - то больше, то меньше. Уж кто-кто, а Ремезов прекрасно об этом знал - сам в качестве землемера участвовал в межевых делах и оценке доходности земель Уфимской губернии".
Незаконнорожденный
В начале 1982 года Елена Ивановна Никуличева решила уточнить место рождения академика Заварицкого - Уфа или Охлебинино? Она просмотрела все церковные книги по Уфе и пригородам за 1884 год, но, к ее удивлению, не нашла никаких записей. Обратилась в архив Академии наук СССР с просьбой проверить анкету, заполненную самим Александром Николаевичем. Ответили, что во всех документах ученый указывал местом своего рождения Уфу. Дочь Марианна Александровна высказывала предположение, что отца могли привезти в Уфу из Казани, где жила семья Николая Александровича (мать и братья), или из Пензы, откуда предположительно была родом Ирина Ильинична, мать будущего корифея науки.
На самом деле все было по-другому.
Николай Александрович долго не женился, хотя мог составить завидную партию любой знатной особе. Внешне он был очень привлекательным: небольшого роста, с гордой осанкой, прекрасно воспитанный, спокойный, с правильными чертами породистого лица. Родовитый, богатый. Что еще можно добавить? Славный русский барин, одним словом. Но что-то не складывалось у него с местными барышнями из приличного общества. Может, все свои одинокие годы он жил мечтой о единственной встрече с женщиной необыкновенной, не похожей на других? И она, эта встреча, состоялась, причем при романтических обстоятельствах. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов он поехал по линии Красного Креста на фронт, где познакомился с удивительной девушкой - отважной и целомудренной, как Орлеанская дева. Такой он увидел ее на войне. И вдруг стал, вероятно, представлять себе, какова же она в мирной жизни - где-нибудь в лесу, в поле, в парке, на веранде его охлебининского дома за самоваром, рядом с ним, в окружении детей, их будущих детей… "Любовь не есть простая эпизода в нашей жизни". Чувство, вспыхнувшее между дворянином и простолюдинкой, пусть даже самой прекрасной, оборачивалось, как правило, драмой или трагедией. Грамматика любви, вечно хранимая в тайниках души, блуждающей по темным аллеям грустных воспоминаний. Жаль, Бунину не встретилась эта немного странная на вид, но счастливая пара. В отличие от деликатно сложенного сорокалетнего Заварицкого, двадцатитрехлетняя сестра милосердия Ирина Ильинична Филаретова обладала низким, грудным голосом, на редкость властным характером и крепким, сильным телом, обещавшим здоровое потомство. На широком скуластом лице огнем горели прекрасные темные глаза. Девушка была очень набожна (было известно, что она выросла в среде духовенства), в близости мужчины и женщины усматривала большой грех. Тем не менее согласилась поехать с Николаем Александровичем в Уфу. То ли действительно полюбила, то ли ею руководил какой-то расчет, по крайней мере в начале совместной жизни (так считают их нынешние потомки). Вообще была практична, грамотна, рациональна, экономна и вскоре стала незаменимым помощником во всех делах. Об ее бережливости ходили легенды. В то время как в другом конце города купеческая жена Елена Александровна Поносова, разгуливая под кружевным зонтиком по своему саду, топила напудренный носик в благоуханном бутоне (ей и в голову не приходило использовать эту красоту в практических целях), Ирина Ильинична, налюбовавшись ею же самой высаженными цветами, срезала их собственноручно и отправляла прислугу на базар - не пропадать же добру.
Ни он, ни она не стремились к роскоши, хотя хозяйство год от года набирало силу, доходы росли. Дом в Уфе на Центральной, 48 отличался скромностью и в то же время добротностью. Большую часть времени проводили в Охлебинине, которое было скорее местом отдыха. Все хозяйственные постройки находились в деревне Родники. Там были сараи с сеном, конюшни, мельница и большие риги с молотилкой, работавшей на конной тяге. Крестьяне-переселенцы, допущенные поселиться на земле Заварицкого за небольшой задаток, показавшие себя с хорошей стороны и своевременно вносившие платежи, исправно, как было обещано, получали от барина купчие на землю.
После возвращения с фронта и без того довольный жизнью Заварицкий получил Высочайшее прощение за труды и лишения. В 1880-е Николай Александрович продолжает служить в статистическом комитете, является членом местного управления Красного Креста, общества взаимного кредита. В 1883 году становится почетным мировым судьей.
Долгое время Заварицкий не решался познакомить любимую женщину с матерью и братьями, жившими в Казани. Он был уверен: они будут категорически против его женитьбы на "крестьянке".
Весной 1884 года, когда Ирина Ильинична была на сносях, Николай Александрович решается ехать с нею в Казань, чтобы до рождения первенца получить благословение родственников на неравный брак. Однако, не доехав до места, 2 марта 1884 года "простолюдинка" разрешилась в маленькой деревушке под Казанью прелестным мальчиком Александром, которому было суждено стать исследователем недр земли. Земли, что на протяжении столетий является залогом благополучия и могущества, предметом купли-продажи. Для Александра Заварицкого она обретет совсем другой смысл.
Продолжение следует.