ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Семья - территория счастья
Женщин республики, собравшихся накануне Дня матери в Государственном концертн...

За талант - полмиллиона
В Башкортостане учреждена Государственная премия имени Михаила Васильевича Н...

Умный регион
В Конгресс-холле состоялся первый республиканский IT-форум «Смарт-регион 2017. Ци...

Новогодний хоровод
В этом году первую новогоднюю елку установили перед ТРЦ «Июнь», а первая муници...

Школьный переезд
После новогодних праздников закроется на реконструкцию школа №44. Во время про...

Реновация «хрущоб»
С учетом мнения экспертов в муниципалитете создана рабочая группа для анализа ...

Книга памяти
На Мусульманском кладбище установлен информационный стенд, с помощью которого...

Билборды уходят
Глава столичной администрации Ирек Ялалов поручил МКУ «Городская реклама» сок...

Зулейха выходит на сцену
В Башкирском драматическом театре имени Мажита Гафури премьера. В нем постанов...

Формат меняет границы



     №12 (193)
     Декабрь 2017 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "СВЕЖО ПРЕДАНИЕ"

Исторические корни башкирской автономии.К 100-летию фармана №1


11 ноября 1917 года Башкирское шуро (верховный орган башкирской власти) издает фарман (указ), в котором впервые декларируется создание территориальной автономии. Документ стал своеобразным ответом на Декларацию прав народов России, изданную советским правительством 2 ноября 1917 года. В нем ясно выражена позиция шуро к Октябрьской революции, большевикам, Временному правительству и другим политическим течениям, изложено отношение башкирских лидеров к будущему государственному устройству России, определены задачи национального движения. Все без исключения современники, в том числе большевики, их противники и даже иностранцы (чешские офицеры) отметили воодушевление, с которым народ встретил указ об автономии. Необходимо пояснить, что башкиры в начале XX века в большинстве своем были жителями села. Вряд ли они разбирались в тонкостях политико-правовой терминологии. Впрочем, даже в наше время толкование таких понятий как «федерализм», «унитаризм», «автономия», «суверенитет» и т.д. наверняка вызовет затруднения даже у людей с высшим образованием. 

Что же понимали тогда под лозунгом автономия? Документы 1917-1918 годов свидетельствуют о том, что, как лидеры национального движения, так и простые люди, воспринимали автономию отнюдь не как образ абстрактного будущего. Большинство видело в ней возвращение к древней традиции. Так, одним из необходимых условий считали восстановление вотчинного права. Этот вопрос активно обсуждался еще на I Мусульманском съезде, проходившем в Москве в начале мая 1917 года. Съезд объявил все земли, подлежащие к зачислению в пределы предполагаемой автономии, «достоянием всего башкирского народа». Тем самым была подтверждена приверженность национального форума историческому вотчинному праву. Сюда, кроме земель, занимаемых самими башкирами, входили бывшие частновладельческие, банковские и другие земли, занятые небашкирским населением. 
В условиях многонационального региона такой подход нельзя назвать демократическим и справедливым. Но в народном сознании он воспринимался именно как восстановление попранной историчности. Один из руководителей национального движения Ильдархан Мутин, выступая перед горно-золотопромышленниками в Оренбурге, объяснил принятие данной резолюции как возвращение к условиям присоединения к Русскому государству при Иване Грозном, когда башкирам было гарантировано полное невмешательство в дела внутреннего самоуправления и «... права распоряжаться землей по своему усмотрению». Таким образом, в 1917-1918 годах считали, что главной целью национального движения должен стать не лозунг построения суверенного государства, но создание территориальной автономии, существование которой должно быть обусловлено двухсторонним соглашением с центральным правительством. При этом в качестве идеальной модели взаимных отношений воспринимались договорные обязательства, относящиеся к временам добровольного вхождения башкир в состав Русского государства. 
Откуда простой народ мог знать о событиях 400-летней давности? Условия соглашения с правительством Ивана IV изложены в текстах шежере (родословных) основных башкирских родов. По традиции историю своего рода должен был знать каждый вотчинник-башкир. Именно поэтому в 1917 году лозунг автономии был понятен большинству.
Следует отметить, что в XVI-XVIII веках не существовало понятия, аутентичного слову автономия. Тем не менее сами башкиры в своих обращениях к российским властям всегда подчеркивали особый статус территории своего проживания в империи. В одном из коллективных прошений 1733 года, поданном национальным посольством на имя императрицы Анны Иоанновны, оговаривалось сохранение исключительного положения Уфимской провинции условиями добровольного вхождения в состав России. В челобитной указывалось, что «русские цари обязались  пред прочими провинциями нашу Уфимскую особливо милости содержать». 
Казанский профессор Н.А. Фирсов, сравнив положение различных народов Российского государства в XVI-XVIII веках, сделал вывод о том, что «ни один из народов, подвластных московским государям, не был в материальном отношении так обеспечен в московскую эпоху как башкиры, которые владели обширным краем, наделенным разнообразными природными дарами, никто из вечных подданных России не пользовался такими льготами как этот народ, обязательные его отношения к государству ограничивались некоторыми не трудными натуральными повинностями и незначительным ясаком, им было предоставлено право жить и управляться сообразно обычаями, и общие их дела решались на съездах их родов старейшин, из которых многие владели тарханными грамотами». 
Однако профессор не объясняет причин получения этих беспрецедентных привилегий. В 1736 году башкир Сибирской дороги Кыр-кудейской волости Акшак Пирсаев писал уфимскому воеводе Н.Д. Мерзлюкину: «Нашего башкирского народу деды и прадеды, когда великим монархам головы свои преклонили своевольно, и оные великие наши монархи содержали повольное житье пожаловав дали земли и положили урочный ясак и по сего дни под саблей не держали». Следует отметить, что на пространстве бывшей монгольской империи добровольность подчинения имела решающее значение при определении условий подданства. Некий Петр, «архиепископ Руси, бежавший от татар» во Францию в 1240 году (в котором ряд исследователей видят игумена монастыря Святого Спаса в Киеве), рассказывал о монголах на Лионском соборе: «... вполне соблюдают договоры с тем, кто немедленно им сдается...». Однако сама по себе добровольность принятия подданства не являлась единственным и достаточным условием для получения особого статуса в Российском государстве. Одновременно с башкирами добровольно вошли в состав России большая часть мари и чуваш, принявших активное участие в штурме Казани в 1552 году. Тем не менее никаких особых привилегий эти, вполне доказавшие свою добрую волю, народы не получили. Фактор добровольности учитывался российским правительством только в том случае, если у новых подданных была возможность отказаться от этого подданства. Мари и чуваши после взятия Казани такой возможностью уже не обладали. Места их обитания оказались в окружении русских крепостей. Именно по этой причине решающее значение получили другие обстоятельства. Это - окраинный статус территории и всаднический тип культуры, свойственный башкирам. Все это делало их прирожденными воинами, способными без помощи государства нести пограничную службу. Во многих указах российского правительства всем башкирам прямо вменялось в обязанность самостоятельно принимать меры по защите края от внешних угроз. Так, в указе 1722 года башкирам предписывалось: «Когда каракалпаки и киргис-кайсаки в российские городы возымеют намерение приходить для воровства, и они бы того приостерегали и проходить в российские пределы не допускали, и в таких случаях свойски на них ходили и о том заблаговременно на Уфу и другие городы, куда надлежит к воеводам ведомости подавали». 
Выдающийся историк государственного права XX века Карл Шмитт отметил, что положение народа или отдельного подданного в рамках государства определяется отношением между защитой и повиновением. В течение XVII-XVIII веков башкиры самостоятельно вели войны с калмыками и казахами. Поэтому вполне естественно, что российская администрация не стремилась вмешиваться во внутреннее самоуправление. Когда же российские власти нарушали договорные условия, башкиры отправляли в Москву посольства или, в крайнем случае, поднимали восстания. Следует отметить, что из всех народов прежнего Казанского ханства только башкиры в XVII - первой трети XVIII веков сохраняли право непосредственного обращения к высшей власти, т.е. к царю и императору, минуя промежуточные ступени администрации. Все башкирские посольства, прибывавшие в XVII-XVIII веках в Москву и Санкт-Петербург, находились на полном государственном содержании. Башкирским послам для встречи с царем приказ заказывал парадную одежду. Уфимским воеводам предписывалось не препятствовать челобитчикам, в случае необходимости обеспечивать сопровождение и охрану. 
Башкирские посольства XVII века посылались в Москву в соответствии с традицией, которая зародилась во время присоединения к Русскому государству. В дальнейшем общие положения грамоты о подданстве требовали подтверждения и уточнения. Поэтому обращения башкир к правительству продолжались, постепенно перерастая в более или менее систематические посольства. Обычаи народов, находившихся в сфере монгольского права, предполагали, что условия подданства должны подтверждаться на протяжении жизни одного поколения. Что  гарантировало незыблемость сложившихся отношений, их известное равновесие. 
Договорной характер подданства воспринимался башкирами совершенно конкретно - на уровне обыденных контактов с представителями администрации. Они полагали, что сопротивление местным властям, нарушающим российские законы, есть проявление лояльности верховному правителю. В своих челобитных к царю башкиры называли злоупотреблявших чиновников «ворами», т.е. нарушителями закона. В их сознании существовал устойчивый стереотип поведения верховного правителя. По их мнению, царь не может издавать указы, противоречащие уже сложившемуся законодательству. Когда в 1704 году прибыльщики известили представителей башкир о новых податях и налогах, что «…указал великий государь те прибыльные дела на них наложить», собравшиеся башкиры отказались в это верить, заявив: «…тех прибыльных дел великий государь именно ведать не изволит». 
Необходимо отметить, что в представлениях самих башкир русское государство было отнюдь не первой державой, с которой они заключали добровольное соглашение о подданстве. Исторические предания, литературные памятники и шежере свидетельствуют о том, что в середине XVI века башкиры повторили политический сценарий, осуществленный в XIII веке. Выдающийся русский языковед Владимир Даль, служивший в Оренбургской губернии в начале XIX века чиновником особых поручений, оставил любопытное свидетельство о широком распространении историй о Чингисхане. Он писал: «В сказках и песнях их поминают родоначальником дивного Чингисхана, коего предок рожден девственницей от наития солнечного луча, а сам он, Чингис, вдовою Алангу, которую также посетил луч солнца и возвратился от нее серым волком с конскою гривою. Народ башкурт разделился с незапамятных времен на племена, или, как их называют у нас, на волости: у каждой волости свой уран, отклик, своя тамга, рукоприкладной знак, свое дерево и своя птица, розданные, как верит народ, самим Чингисханом». Востоковеды Уфы доказали, что у башкир существовала своя редакция исторической повести о Чингисхане («Дафтар-и Чингизнаме»). Этот памятник повествует о том, то башкиры восприняли власть монгольской империи на условиях добровольного соглашения в обмен на сохранение власти своей родовой элиты, незыблемости границ земель и невмешательства в дела самоуправления. Произведение пронизывает идея обоснования легитимности власти глав башкирских родов как в настоящем, так и в будущем. В памятнике отмечается, что даже близкие родственники Чингисхана ведут себя враждебно по отношению к нему. Настоящей же опорой для правителя стали главы тюркских родов, пришедших ему на помощь. Среди них перечислены все основные башкирские племена. Автор повести о Чингисхане прямо говорит, что без активного вмешательства родовых вождей он не стал бы правителем. 
Все сохранившиеся средневековые источники говорят о том, что башкирские земли не вошли непосредственно в улусную систему Монгольской империи. Башкирские роды, как и русские княжества, получили автономию. На территории кочевий не было административных центров чингизидов. Река Яик на протяжении многих веков являлась естественной границей с юга и востока между Башкирией и улусами Золотой Орды. Перед своей смертью Чингисхан в 1227 году выделил своему старшему сыну Джучи в качестве кочевий завоеванные земли до реки Иртыш. После завоевания западносибирских и зауральских степей в 1229 году границы Большой Орды расширяются до реки Яик, но не переходят ее, т.е. основные земли башкирских родов по обоим склонам Южного Урала остаются вне пределов Орды Джучи. Несмотря на постоянное расширение территории владений чингизидов, башкирские земли по правому берегу Яика не входили в зону основных кочевий монгольских ханов, а башкиры являлись лишь объектом сбора ясака и источником пополнения имперской конницы. По крайней мере, в ордынских источниках границы улусов всегда указываются по левобережью Яика. Брат Батыя Шибан получил удел, который фактически граничил с территорией расселения башкир, но его кочевья были ограничены южными границами региона.
Почему монгольские завоеватели не включили территорию Башкирии в  зону своих кочевий? По утверждению московского профессора Г.А. Федорова-Давыдова, это объясняется тем, что наличие огромных степных просторов Дешт-и-Кипчак, возможно, несколько ослабило стремление монгольской кочевой знати XIII века отобрать у местной феодальной верхушки земли, чтобы использовать пашни и луга оседлого населения в качестве пастбищ для своего скота, как это имело место в Иране и Азербайджане.  
Однако нельзя игнорировать и природно-климатический фактор, монголы-татары и пришлые с ними кыпчакские племена не были готовы к ведению скотоводческого хозяйства полукочевого типа, единственно возможного варианта скотоводства на большей части территории Башкирии.
Немаловажно и то, что Южный Урал с начала монгольских завоеваний и вплоть до распада Золотой Орды служил укрытием для тех, кто не хотел подчиняться чингизидам. В середине XIII века самым крупным выступлением против империи стало восстание кыпчакских племен под предводительством хана Бошмана в Нижнем Поволжье. После его разгрома кипчаки бежали на Южный Урал, где влились в состав башкир. С их переселением на Урал связано появление подразделения в роду кипчаков - башман.  После поражения, которое нанес Токтамышу Тамерлан в 1391 году на реке Кундурче, уцелевшие племена устремились на северо-восток за Каму. В этот период в Башкирию переселились некоторые племена булгар - Буляр, Байляр, Елдят, которые также стали компонентами формирующейся башкирской народности. 
Край представлял собой северную периферию, отдаленную от важных культурных и стратегических регионов. Башкирия лежала в стороне от основных маршрутов военных походов и торговых путей и представляла интерес для властей улуса Джучи, главным образом, как сырьевая база, источник пушнины.  
Территория не вошла в состав ни одного из улусов Большой Орды. Границей с улусом Шибана являлась река Яик. Иммунитет договорного положения башкир оказался настолько прочным, что не нарушался даже потомками Чингисхана. Верховным сюзереном башкирского народа выступил сам Чингисхан, который и являлся номинальным хозяином земель, башкирская дань выплачивалась непосредственно императорскому двору. На Южном Урале улусная система была неразвитой, а власть монголов осуществлялась не напрямую, а опосредованно - через местную кочевую знать. Благодаря этому обстоятельству башкиры сохранили не только свой этноним, но и названия крупных родов и племен.
Их родословные содержат описание событий, предшествующих признанию власти Чингисхана и рассказ о добровольном принятии российского подданства. В обоих случаях имеют место одни и те же действия, символизирующие добровольность подчинения правителю монгольской империи и московскому государю. 
Во-первых, обязательной была поездка глав родоплеменной структуры к верховному правителю в его столицу. Сам факт приезда в столицу Орды являлся главным актом признания зависимости. С точки зрения ордынских властей он легитимизировал не право хана распоряжаться захваченной землей (что уже не подвергалось сомнению), а право родового вождя оставаться во главе собственной земли. Приезд в Казань и Москву башкирских представителей также являлся обязательным условием добровольного принятия российского подданства.  
Во-вторых, послы обязательно преподносили подарки верховному правителю и сами получали от него дары. В башкирских родословных описан процесс принятия российского подданства, где производится обмен подарками, что более точно соответствовало традициям чингизидов. У монголов их принятие от господина символизировало публичное признание своего зависимого положения. Обмен обязательно имел место во время торжества. Башкиры, по сообщению многих родословных, были приняты русским царем на пиру и одарены дорогими яствами, тканями и одеждой.  
В-третьих, в процессе принятия подданства утверждаются  вотчинные права на занимаемые земли с указанием границ. Это действие закрепляется в особом документе: в ярлыке или жалованной грамоте. Глава племени Усерган Муйтен-бий, придя к Чингисхану и признав его власть над собой, вручил ему множество подарков и получил от него ярлык на вечное владение водами, землями, лесами, золотом, серебром по Уралу, Яику и Сакмаре. Аналогичные действия производит и Иван IV, жалуя вотчинные права на земли башкирским родам.  
В-четвертых, верховный правитель подтверждает привилегированный статус главы родоплеменного образования - бия с наследственной властью (в случае с монголами) или жалует тарханным званием, как это делали русские цари.
Таким образом, отмечая 100-летний юбилей Декларации башкирской автономии, следует помнить, что народу правовые основы политического самоуправления были известны задолго до 1917 года. Ключевые события истории как XX, так и XVI и XIII веков стали неотъемлемой частью этнической памяти народа и одной из основ его идентичности. 

Булат АЗНАБАЕВ








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости