РУБРИКА "СТОЛИЧНЫЙ ПОЧЕРК"Первый дирижёр башкирской оперы
-Родился я в 1929 году в деревне Янтышево Хайбуллинского района. Во время войны к нам приехали эвакуированные учителя, художники, музыканты. В клубе был организован хор, им дирижировал хормейстер - я имел возможность наблюдать, как он работает. В детстве мне очень нравились музыкальные фильмы: «Веселые ребята», «Большой вальс» (его я смотрел раз десять). Участвовал в художественной самодеятельности. В 1945-ом поехал поступать в Свердловское музучилище. Это был голодный год, я жил на одну стипендию. Продолжил учебу в Уфе, затем в Москве, в Высшем училище военных дирижеров. Моим учителем был профессор Григорий Арнольдович Столяров, главный дирижер оркестра Всесоюзного радиокомитета. Он приобщал меня к классической музыке: мы изучали отрывки из «Евгения Онегина», «Князя Игоря» - две пианистки изображали оркестр, а я ими дирижировал. После окончания училища я был направлен в Уфу - в музыкальную школу, где преподавал и сам окончил ее по классу флейты. В октябре 1952 года был симфонический концерт в Большом зале Совмина. Я дирижировал увертюрой «Салават и Урал». Когда объявили: «Дирижер башкирского оркестра Гайнетдин Муталов». Все засмеялись, захлопали. Это имя звучало впервые. После исполнения зал бурно аплодировал, во время антракта ко мне зашли Файзрахман Загафуранов и Зия Нуриев. Спросили, хочу ли я работать в башкирском театре. Это событие оставило во мне след на всю жизнь! Они занялись вопросом моей демобилизации - он решался полтора года. В январе 1954-го я был принят на работу в Театр оперы и балета, а в 1955 году уже участвовал в Декаде башкирского искусства и литературы в Москве: дирижировал оперой «Салават Юлаев», балетом «Журавлиная песнь», симфоническим концертом по произведениям башкирских композиторов - его исполнил Государственный академический симфонический оркестр. После Декады мне дали орден Трудового Красного знамени. Потом дирижировал всеми спектаклями, которые шли в театре, ставил произведения башкирских композиторов: оперы «Салават Юлаев», «Шаура», «Волны Агидели», «Послы Урала», «Современник», балеты «Черноликие», «Гульназира» Наримана Сабитова, симфонические произведения Рауфа Муртазина… Башкирскую музыку я чувствую душой, она ведь родилась из напевов наших рек и гор. В музыке недостаточно просто воспроизводить партитуру - ее надо именно чувствовать. С Загиром Исмагиловым и Нариманом Сабитовым мы дружили, свои произведения они показывали мне в процессе сочинения. С Загиром мы познакомились так. Я заканчивал учебу в Москве, и как-то профессор Столяров говорит: «Я сегодня записал произведение вашего композитора - увертюру на две башкирские темы «Салават и Урал». Сказал Исмагилову: «У меня в классе учится один башкир», - а он не верит». Столяров дал мне телефон Загира. Тот обрадовался, пригласил к себе домой. Я пришел к нему в новой форме с золотыми погонами. Магзуфа Хасановна накрыла на стол, он наполнил рюмки, я думаю: сейчас поздравит со званием лейтенанта. А он говорит: «Пью за то, чтобы ты скорее снял эти погоны и демобилизовался!» Уже тогда Исмагилов думал о национальных кадрах для башкирской оперы. - Скажите, а трудно было начинать? - Трудно. Мне в музыкальной школе поучиться не удалось. Поэтому я постоянно стремился расширять свой музыкальный кругозор. Звание первого башкирского дирижера не только почетно, но и налагает большую ответственность... Когда я стажировался в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, ходил на все спектакли, слушал и запоминал, учился у коллег. Потом изучал партитуры опер самостоятельно, все время стремился расширить свой репертуар. Помню такой случай: в Кирове главный дирижер Исай Моисеевич Альтерман заболел, а мы в тот день должны были играть «Евгения Онегина». Я днем провел спевку с солистами и хором - и вечером встал за пульт. Спектакль прошел без накладок. Дирижеру в театре вообще трудно работать: каждый исполнитель - звезда, с высшим музыкальным образованием, со званиями... Я только окончил училище, а в оркестре, среди солистов - заслуженные, народные артисты республики! Чтобы дирижера уважали, он должен хорошо знать и партитуру, и драматургию спектакля - чтобы четко понимать, что он хочет выразить, - обладать отличным оркестровым и вокальным слухом. А еще нужна сильная воля - во время спектакля оркестр надо «держать». Бывает так: сначала неточно сыграет гобой, затем фагот, кларнет - это как эпидемия. Если не пресечь это с самого начала - выступление пройдет ни шатко ни валко. Нужно сразу забрать оркестр в руки, увлечь, зажечь - взглядом, мимикой! Не каждый зритель понимает, что делает дирижер. Могу привести такой анекдотический пример. В советские времена после уборки урожая колхозные передовики приезжали в Уфу: им показывали город, водили по магазинам, в театр. Во время антракта один пожилой сельчанин подошел к оркестровой яме и спрашивает, показывая на контрабас: «Сколько получает тот, кто играет вот на этом?» - «Сто пятьдесят рублей», - отвечают ему. «А на этом?» (выбирает скрипку). - «Двести». - «А сколько получает тот, который палочкой машет?» - «Триста». - «Да за триста рублей я бы оглоблей махал!» С 1970 года я работал в Институте искусств преподавателем оперного класса, заведовал кафедрой оперной подготовки, выпустил, чтобы не соврать, 82 студента, из них многие работают сейчас в театре - Татьяна Никанорова, Азалия Кучимова, Раиль Кучуков, Геннадий Родионов, Резеда Аминева, Лариса Ахметова. Всех не перечислю: у вас места не хватит. С удовольствием вспоминается работа со старыми мастерами башкирской сцены - Абдрахманом Хабибуллиным, Магафуром Хисматуллиным, Бану Валеевой, Магафурой Салигаскаровой. Отменные голоса и прекрасные актеры, умевшие донести до зрителя все оттенки своего образа. Еще я очень любил, когда к нам приезжали на гастроли иностранные артисты - из Украины, Болгарии, Румынии, Чехии… Все сразу подтягиваются, в зале - аншлаг. Один раз мы давали «Пиковую даму» - Германа должен был петь латвийский гастролер Карл Заринь. Начало спектакля, а его нет: самолет задержался. Попросили нашего Бориса Кокурина. И вот во второй картине выходит другой Герман - в черном балахоне, намного выше Кокурина! Это был сюрприз и для солистки, и для меня. Спектакль прошел успешно. И наш театр в те годы много гастролировал. Гастроли - это всегда творческий подъем: новые впечатления, новый зритель. С женой мы познакомились тоже на гастролях. - Ой, расскажите… - Об этом лучше я расскажу, - перехватила инициативу супруга Инна Евгеньевна. - Я работала концертмейстером в Пермском театре. С мужем развелась. Как-то раз моя подруга-солистка собралась в Уфу - выручать спектакль. Я позвонила: там были нужны и концертмейстеры. Оставила маленького Женечку с родителями и… мы с Ридой оказались в Тюмени - театр был на гастролях. Гайнетдин знал, что приехали солист и концертмейстер, как вежливый человек, подошел, познакомился… ну и потом стал к нам заходить, у нас обнаружилось столько общих интересов! Вот с тех пор и живем - уже 40 лет. Знаете, немузыканту с музыкантом жить тяжело: у творческого человека особый ритм жизни, а мы друг друга понимаем прекрасно. Все говорят, что мне повезло! Мы переходим к фотографиям. Без запинки Гайнетдин Хайретдинович вспоминает имена солистов, взглянув на фото 70-х годов, где он запечатлен вдвоем с женой, сразу говорит: «Это «Любовный напиток». Видимо, столь ярки воспоминания… И снова мысленно возвращается в 1955 год: финальный концерт Декады башкирского искусства на сцене Большого театра, огромный зал, на сцене - все участники, около 600 человек… И он дирижирует прощальным хором - на музыку Хусаина Ахметова. Сама собой вспоминается мелодия…
Екатерина КЛИМОВИЧ |