 |
РУБРИКА "РОДОСЛОВНАЯ УФЫ" Чистописание судьбы
Авторская селекция
Она была удивительная учительница. Все в ее облике - от манеры открыто говорить с учениками, даже о вещах нелицеприятных, до аскетизма в одежде, подчеркивало ее отрешенность от житейской суеты и мелочности. Классические лодочки, английский костюм с белой блузой, роскошные русые волосы, спрятанные в строгую прическу. Ни малейшего женского кокетства, жеманства, интереса к интригам и угодничеству. И когда в 39-й школе по рекомендации «сверху» впервые создали класс из детей начальников, вопрос о классном руководителе даже не обсуждался - всем в коллективе было ясно, что лучше нее никто не справится. Она сумела поставить дело так, что ни один папа-министр не пропускал родительских собраний, на которых шел честный диалог без оглядки на табель о рангах. Лентяи здесь назывались лентяями, врунишки - врунами, старания упорных, успехи одаренных тоже не оставались незамеченными. В этот же класс определили и Костю Миняева - сына завуча и признанного педагога-словесника. И завуч Александра Александровна сидела на собраниях за школьной партой сына, ничем не выделяясь среди остальных. А потом как-то в учительской проронила: «Не пойму, какой магией вы владеете, Татьяна Филипповна, что у вас все гладко выходит с такими важными персонами и их детьми?!»
Казалось бы, скучнейшая тема - вакуоли, инфузории, пестики, тычинки. Но дети обожали ее уроки! Учитель-исследователь, сказали бы сегодня. Несла из дома редкие семена бобовых, злаковых, льна - все это высаживалось на подоконниках - и каждое утро велись за росточками наблюдения, а по весне - рассаду бережно переносили в грунт на пришкольном участке. «Вы не представляете, как нам нравилось со всем этим возиться! Помещать на предметное стеклышко луковичную шелуху, семечки арбуза или принесенные из дома экзотические семена и рассматривать их в микроскоп, - вспоминает бывшая ученица 39-й школы Ольга Любимова. - До сих пор, разбивая грядки на даче и выращивая всякую всячину, применяю уроки Татьяны Филипповны. Все её методики работают, и не нужны никакие энциклопедии!»
Взяв в сентябре новый класс, она приглядывалась к каждому, словно препарируя характер и повадки. Как-то вызвала к доске середнячка Колю. Тот бойко ответил и получил «пять». На следующий урок она опять его спрашивает, и опять - пятерка. В третий раз - все повторилось. Только при этом Татьяна Филипповна с удовольствием произнесла: «Вот теперь я вижу, Коля, что ты действительно любишь биологию!»
Не ленилась возить детей на экскурсии, в многодневные походы с ночёвками в палатках и песнями у костра, устраивать встречи с легендарными людьми. Перед ее бывшими мальчишками и девчонками, которым и самим сегодня за 60, живо стоит картина, как они поутру с рюкзаками спускаются вниз по Ленина к пристани, а оттуда на катере плывут в Кушнаренково на опытно-селекционную станцию. Они бесконечно признательны ей. И не только за практические навыки огородничества, а за ее уроки нравственности, за уроки говорения друг с другом и с окружающим миром. Только с возрастом, видимо, человек осознает, что нет большего удовольствия, чем радость общения - взаимообмена мыслями, эмоциями, ощущениями. Увы, немало среди нас тех, кто при внешней образованности лишен счастья это чувствовать и ценить - может, не повезло с учителями?
Ее ученица Лидия Аникина запомнила случай, как Татьяна Филипповна разыскала и пригласила на классный час воспитательницу Александра Матросова. Пришла педагог с подготовленным заранее выступлением, но оно абсолютно не тронуло ребят, и по классу побежал легкий шумок. Тут Татьяна Филипповна своим тихим голосом очень тактично развернула встречу в формат беседы - сама задавала гостье нестандартные вопросы, и глаза у детей загорелись. Все замерли и слушали, не замечая прозвеневшего звонка.
Семь лет с момента основания знаменитой 39-й гимназии проработала в ней Татьяна Филипповна, и ученики запомнили эту сильную женщину и ее уроки. Она и сама с теплотой вспоминает учеников и коллег по 39-й. И даже случившийся там курьез. Почти десять лет пришлось им с мужем и двумя детьми ютиться у тетки на 6 метрах комнатушки по улице Октябрьской революции. Наконец 210-й завод, где работал муж, развернул инициативную стройку в Старой Уфе. В двухэтажных домах ниже улицы Менделеева отстроили себе квартиры десятки заводчан. Настал долгожданный момент: после работы муж забежал к ней в школу и показал ключи: «Завтра переезжаем - договорился с машиной. Отпросись!» Следующий день - 30 мая. Учеба уже закончилась, оставалась только практика ребят на пришкольном участке. Татьяна попросила свою напарницу, тоже отвечающую за отработку, присмотреть за ее классом. Счастливый переезд состоялся. А наутро на доске объявлений в учительской висел приказ: объявить выговор за неявку на работу. Самообладание ей вновь не изменило. Она поблагодарила завуча за «подарок» к новоселью и сообщила, что накануне не отпросилась, потому что руководства уже не было в школе. Приказ немедленно сняли и перед Татьяной Филипповной извинились. Но и спустя 50 лет она помнит об этом инциденте и корит себя за то, что не догадалась письменно отпроситься.
Однако радостных дней в стенах 39-й она испытала гораздо больше. Любила свою работу, даже когда педсоветы затягивались до 11 часов вечера, а единственный автобус
18-го маршрута в Старую Уфу так поздно уже не ходил, и она добиралась пешком через овраги и Сутолоку, мимо кирзавода, отбиваясь палкой от бродячих собак. Поэтому переход в новую, выстроенную поблизости с ее домом 110-ю школу, стал просто жизненной необходимостью. И в ее трудовой книжке появилась новая запись.
На рабочей окраине
Школы города работают по одной программе, над всеми стоит одно и то же гуно. Однако у каждой проявляется свой почерк, свой стиль, своя атмосфера, свой характер. Элитные гимназии при всей их особости и важности вмещают лишь малую толику городских детей. Тогда как из самых заурядных, казалось бы, выходят прекрасно подготовленные, порядочные люди. И так было всегда. Где-то процветают наушничество и сплетни, склоки и вечные выяснения отношений между учителями и родителями. А где-то царят детский гомон да беззаботный ребячий смех, не прерываемый грубыми окриками, - может, это и есть счастливая школа?
Как и человеку, школе важно родиться под счастливой звездой. 110-й с астрологией повезло - здесь собрались энтузиасты. Педагог-фронтовик Дмитрий Александрович Герасимов знал цену учительскому слову и тонко чувствовал мир ребенка. Его назначили еще директором стройки: вместе со стенами по кирпичику он собирал коллектив. Пригласил из
19-й школы прекрасного математика Федора Васильевича Бабикова, его ученики потом легко поступали в престижные вузы. Из 39-й сюда перешли Григорий Федорович Асташкин, сменивший позже Герасимова на директорском посту, и биолог Татьяна Филипповна Качкаева. В штат новой школы их зачислили 21 августа 1962 года, но первый звонок прозвенел только 2 октября. Докрашивали стены, отмывали полы, ездили по базам за партами и инвентарем, оборудовали новые кабинеты. Каждый из предметников старался сделать свой класс самым лучшим - привлекали даже мужей.
Появившаяся в «медвежьем углу» Уфы - таковой слыла Новиковка - 110-я стала тем самым очагом той самой культуры, что буквально спасла сотни ребятишек от дурных компаний и колоний. Нередко случались кражи. Но обходились без милиции и позорного столба: в «расследование и дознание» тут же включалась Татьяна Филипповна. Пропажа находилась, а с хулиганами происходила чудесная метаморфоза - к чужому рука никогда больше не тянулась.
В школе открылись бесплатные спортивные секции и кружки, а за внеклассную работу с учителей спрашивали еще строже, чем за успеваемость. Регина Николаевна Азябина создала литературный клуб «Алые паруса», где ребята впервые услышали стихи, не входящие в школьную программу. Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина филигранно формировали душу и сознание преданных староуфимских ребятишек. Какие горячие диспуты здесь разгорались! Родители, потеряв детей, приходили в клуб и, очарованные необыкновенным стихочтением, потихоньку пристраивались послушать. Три сестрички Нурмухаметовы - Зиля, Диля и Залия - тоже пропадали на этих милых посиделках. А старшая из них - Зиля Рахимьяновна Валеева, известная ныне вице-премьер Татарстана, считает себя премного обязанной родной 110-й школе и ее учителям - постигнув здесь непреложные истины человеческого мироздания, она сумела реализоваться как уникальная личность.
Сменялись поколения учеников и учителей. Но астрология продолжала благоволить 110-й школе: силы созидания и заботы здесь всегда превалировали над негативом. Выпускники 80-х с благодарностью вспоминают учителя химии Нину Емельяновну Караульщикову, ставшую директором после Герасимова. Ее выдвинул коллектив за добросовестность и принципиальность. А раз сами назначили, то всячески и поддерживали ее новаторство.
Став завучем, Татьяна Филипповна еще больше проросла школьными заботами. Дом с двумя сыновьями оставался без присмотра, пока к ним не перебралась свекровь Мария Ивановна, тоже педагог. Их квартира на первом этаже превратилась с того момента в филиал 110-й школы: дверь никогда не закрывалась, все соседские дети оставляли здесь ключи, первоклашки забегали к Марии Ивановне перекусить и сделать с ней уроки. Иногда свекровь журила невестку: своими детьми занимаешься меньше, чем чужими. Хотя все в этой педагогической семье на первое место ставили школу, а беды других переживали как собственные.
Старательного Сашу Крюкова растила одна мама - медсестра, брала по две ставки, чтобы вывести сыночка в люди. А какие-то подонки напали на нее поздним вечером, отобрали сумку и убили. Встал вопрос о передаче сироты в приют. Татьяна Филипповна разыскала родственников, уговорила их не отрывать мальчишку от родной школы. После выпускных экзаменов она отправилась к ректору Авиационного института. Никогда прежде не открывавшая двери высоких кабинетов, вдруг в этот раз пошла на таран: ей нужны были гарантии, что ее ученик-сирота не разволнуется под натиском экзаменатора. И ее в УАИ поняли и поддержали. Парень успешно окончил вуз, устроился на хорошую работу, создал семью.
Возможно ли сегодня такое? Кто из учителей пойдет просить за ученика, да и поймут ли вузовские педагоги такой порыв?! Для Татьяны Филипповны это было естественным - неравнодушной к чужому горю ее воспитала семья.
«Пять против тридцати»
Такова была надпись на Георгиевском штандарте, пожалованном императором Александром I Черниговскому драгунскому полку за героическую битву в Австрии под местечком Шенграбен 4 ноября 1805 года, когда казацкий полк в неравном бою буквально разметал противника. Черниговские драгуны прославились и в Бородинском сражении, как, собственно, и во всей Отечественной войне 1812 года. 14 августа русская кавалерия на реке Кацбах повергла в ужас врага и окончательно разгромила армию Макдональда. В тех ожесточенных боях участвовали и башкиры, поразившие соратников своим бесстрашием и особой кавалерийской выучкой. В 1813 году Черниговские полки за проявленную доблесть были удостоены серебряных труб. А вернувшиеся в семьи казаки еще долго с восхищением вспоминали башкир, приглашавших их на огромные просторы непаханой уральской целины…
В окрест Чернигов-града, упоминаемого еще в древнейших летописях, издревле жил народ удивительно смекалистый да жилистый. Черниговский люд и под монголо-татарами, и под поляками, и под литовскими князьями выстоял и всегда слыл надежным оплотом русского самодержавия. Однако после отмены в 1861 году крепостного права многие крестьяне ощутили нехватку земли. И старики все чаще вели со своими сынами разговоры о заманчивом уральском черноземе, куда их на перекурах между боями когда-то приглашали «северные амуры» - башкиры. Положение крестьян в центральных и южных губерниях России значительно осложнялось: непомерные налоги да лоскутные земельные наделы - основная пашня принадлежала крупным помещикам. Совсем невмоготу стало после голода 1901 года, когда все сусеки выгребли и перешли на лебеду. Начались крестьянские волнения. Весной 1902 года бунты охватили Полтавскую и Харьковскую губернии - за вилы взялись свыше 150 тысяч крестьян. Возмездие последовало немедленно. Наказывали народ целыми семьями - отдавали под суд, ссылали на каторгу. А за «нанесенные помещикам убытки» правительство наложило на крестьян дополнительный налог в 800000 рублей. Поискал, называется, мужик правду…
И вот в 1904 году выходцы из-под Чернигова снарядились в разведку - на Урал. Группу из пяти человек возглавил староста села Козлов Данила Осипович, отец и дядья которого как раз и прославились в войне 1812 года недюжинной силой и храбростью. Добрались до Уфы и прямиком явились к самому губернатору… Ходоков не только внимательно выслушали, но и немедля приставили к ним служащего, чтобы тот показал места для обживания. Всего в 18 километрах от Уфы, где ютились три маленькие башкирские деревушки - Берказак, Иске Берказак да Чирнэк, земли было видимо-невидимо, и у приезжих решение созрело тут же - перевозить свои семейства! Стояла ранняя весна, и мужики торопились переселиться к посевной. Со всем скарбом добирались на товарняке, а на станции их дожидались подводы, предоставленные Губернской канцелярией. Новые места жен привели в восторг: река Дема, богатейший лес с дикой малиной, вишней, смородиной, шиповником, чистейшие родники, но главное - вдоволь чернозема.
Мужики вырыли землянки да принялись за пашню, а бабы обихаживали огороды. Новое свое поселение в память о земле обетованной назвали Черниговкой. На удивление местным жителям украинцы выращивали лен, васильковым ковром устилавшим округу. Ходили в самотканых льняных рубахах да сарафанах, расшитых замысловатыми узорами. Черниговка зажила своей размеренной жизнью. Мастеровые люди даже в землянках умудрялись создать уют и красоту. А допустить на огороде сорняк считалось страшным позором! Почти десять лет не удавалось переселенцам строить деревянные избы, пока помещица Соколова, выкупив ближайший лес у башкир, не разрешила ставить срубы.
Одна за другой пошли свадьбы. И к Козловым явились сваты - выходцы из Беларуси, перебравшиеся в здешние места следом за украинцами. Так
18-летняя Ефросинья Козлова стала женой белорусу Филиппу Рапину. Из девятерых народившихся деток выжило шестеро. Самая младшая - Танюшка - появилась на свет, когда матери и отцу стукнуло 40. Хрупкая белокурая девочка умиляла семью: «Тебе только за ветром бегать, а против - снесет. А ведь все норовит за матерью повторять!» Вот и главную мамину мечту об учительстве Татьяна непременно задумала исполнить. Ефросинья Даниловна еще на Украине с отличием окончила четырехлетнюю церковно-приходскую школу, получив в подарок Евангелие в красном переплете, что и сегодня хранится в семье потомков как раритет. Мамины знания оказались настолько основательными, что до
7 класса она легко проверяла все домашние задания детей. И все они у неё учились только на «отлично». Да и школа в Черниговке оказалась сильной, не уступающей любой городской. После революции в село хлынула новая волна переселенцев - приехали опытные педагоги из Киева и Ленинграда. В семье Рапиных важнее учебы дел не было. Только выполнив все уроки, они принимались за свои обязанности по хозяйству. Бывало, мать огород полет, а Татьяну заставляет идти за ней и вслух читать рассказы из хрестоматии. Мама траву с корнем тащит, а дочь с выражением читает. «А теперь закрой книгу и перескажи», - требовала Ефросинья Даниловна. Но Таню принуждать к учебе не было нужды, она и сама школой бредила. И то, что Татьяна Рапина станет учительницей, знало все село.
За одной партой с ней сидел директорский сынок Рюрик Качкаев. Математику он знал лучше всех. Но все же на контрольных донимал Татьяну: дай списать! И чего пристает, когда сам все знает, недоумевала она. Таня росла девочкой чрезвычайно серьезной, и когда в старших классах подружки стали ей шептать о влюбленности в нее соседа по парте, она лишь отмахивалась от подобных глупостей. Шла война. Старшие братья Татьяны воевали. Рюрик страшно переживал, что от их семьи никого нет на фронте. Он бегал всю войну в военкомат, а его разворачивали - подрасти, говорили, парень. Наконец в начале десятого класса его направили в Челябинск в артиллерийское училище. Уезжая, он признался Татьяне в своих чувствах, она пообещала ждать. К моменту окончания училища война уже закончилась, но новоиспеченного артиллериста отправили служить на Дальний Восток.
А Татьяна, получив аттестат о среднем образовании, поступила в двухгодичный учительский институт на естественно-биологическое отделение. И отучившись, вернулась по распределению в родную Черниговку. И вот ее первый урок географии в 5-м классе. «Иду, не чуя ног, несу карту, - вспоминает Татьяна Филипповна. - Подбегают несколько ребят из класса и помогают развесить карту на доске. Весь материал я, конечно, выучила дома наизусть. Взяла указку и начала уверенно рассказывать. И тут братишка подруги Маши Лопух с издевкой заявляет: «Ну-ка, что ты нам расскажешь. Нашлась тут учительница!» Татьяна не растерялась: «Если ты не считаешь меня учителем, можешь быть свободен. Выйди из класса». Мальчишка оторопел от такой молниеносной реакции. Но тоже быстро нашелся: «Извините, я больше не буду». На учительский авторитет Татьяны Рапиной больше никто из черниговской ребятни не посягал - на уроках всегда была идеальная дисциплина.
Отслужив, вернулся Рюрик. А старший брат Татьяны Семен погиб под Киевом 26 июня 1941 года. Два других брата Андрей и Василий после войны продолжили военную карьеру, оба окончили академии - один осел в Харькове, другой - в Москве. Татьяна с Рюриком сыграли свадьбу и перебрались в Уфу - муж учился и работал на 210-м заводе, жена учительствовала и заочно поступила в Пединститут на биофак. В Уфе ее сначала определили в начальную школу №20 на углу улиц Чернышевского и Мингажева, где ей довелось работать под директорством Полины Карповны. С открытием новой 39-й ее пригласили туда. Как дальше складывалась карьера Татьяны Филипповны, читатель уже знает. Можно ставить точку. Но я все ищу для себя ответ на вопрос: какой же случай, по версии Александра Блока, подстерег мою героиню и стал судьбоносным?
Жизнь - без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами - сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица…
Но зато я теперь знаю точно, что она сама стала счастливым талисманом для сотен своих учеников.
Галина Ишмухаметова |
|
 |
