ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Инвестиции - в копилку
Президент Башкортостана Рустэм Хамитов провел заседание президиума правительст...

Бизнес защитят
Начала свою работу Общественная приемная по защите прав предпринимателей. Она на...

Шаг к мосту

Начаты работы по строительству второго Затонского моста. На левом берегу Белой ...


Метели не страшны
Коммунальная техника в Уфе к зиме полностью готова: это показал прошедший на площ...

Кто крайний?
В республике заработала электронная очередь для граждан, поставленных на учет в к...

Победа в Москве
Два уфимских проекта вышли в суперфинал предпринимательского конкурса «Бизнес и...

Аллеи Инорса
Во время экологической акции по озеленению микрорайона Инорс посажено 200 деревье...

Врачи - на учебе
В течение двух недель неонатологи и акушеры-гинекологи из уфимских роддомов и дет...

Слово Мустая
Одним из значимых событий октября стало открытие памятника Мустаю Кариму.
Буду...


Еще одна Ночь…

3 ноября (с шести вечера до полуночи) пройдет Всероссийская акция «Ночь искусств...


Джазовый ноябрь

В филармонии пройдет вечер «Осенний джаз», на котором меломаны смогут насладит...


Чарующая мозаика

14-15 ноября в галерее народного искусства «Урал» пройдет награждение победителе...


День победы
Питерский СКА - лидер турнирной таблицы и один из самых сильных клубов в России - в ...

«Гладиаторы» на арене
Всероссийский турнир по бодибилдингу и фитнесу «Мистер Урал» вновь пройдет в баш...

Несите огонь, Прометеи!
Огонь Олимпиады приближается к Уфе. За 123 дня факел преодолеет более 65 тысяч килом...

«Кадыровцы» - на пьедестале
Сильнейшие гонщики республики боролись за звание чемпионов Башкортостана. Сорев...

Попали в финал

Стали известны имена всех финалистов волейбольного Кубка России памяти Конста...


Ретрокалейдоскоп
200. «24 октября [5 ноября нов. ст.] на Белой пошёл весьма сильный лёд, коим вырвало пол...




     №11 (144)
     ноябрь 2013 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "ПАМЯТИ ПОЭТА"

Мои встречи с Мустаем


В качестве фоторепортера я приступил к работе еще в январе 1963 года. Мне тогда было 23, и я был похож на растерянного старшеклассника. Худой, профессионально совершенно не подготовленный, но тщеславный. Худоба с годами стала умеренной полнотой, профессионализм со временем также появился, а тщеславие стимулировало учебу, работу, снова учебу и работу...
Особенно мне нравились съемки спортивные, театральные и знаменитых людей, не потому, что легче, чем на заводе или в поле, это просто было интересно и познавательно.

Меня никто не представлял великому Мустаю, но я несколько раз фотографировал его: на встречах с читателями, на государственных мероприятиях, в театрах. Вероятно, я примелькался настолько, что мы начали здороваться. Тем не менее я был чрезвычайно удивлен его телефонному звонку с приглашением на фотосессию. Дело в том, что предполагалась книжная выставка в Венгрии, и москвичи - организаторы этого проекта попросили изготовить небольшой буклет о нем как об участнике выставки.
Я тщательно подготовился и пришел на квартиру поэта в назначенное время. Он жил тогда на улице Кирова, по сегодняшним меркам в скромной квартире. Из крошечной прихожей - длинный коридор на кухню, откуда шли вкусные ароматы беляшей. В этот день квартира поэта была похожа на павильон киностудии. Зал, кабинет оказались «оккупированы» творческой бригадой Свердловской киностудии, снимавшей о нем документальный фильм. Я не без труда пробился через расставленные осветительные приборы, топтался, мешая режиссеру и оператору. Они на меня цыкали, так как я объективно мешал им, но все же десяток кадров мне удалось сделать.
После съемки шел в редакционную фотолабораторию с плохим предчувствием, которое меня не обмануло. Все снимки были «забиты» светом, и съемку нужно было повторить.
Утром следующего дня позвонил Мустафе Сафичу и признался во всех грехах. Извинялся и просил разрешения поработать еще раз. Он великодушно успокаивал меня:
– Фотография - тоже творческая работа, а как известно, художник имеет право на неудачу.
Одним словом, я был приглашен повторить съемку.
Морозное зимнее утро. Бегу на Кирова. Я стоял на третьем этаже у квартиры №20, здесь же, ожидая хозяев, топталась женщина с полиэтиленовым пакетом, в котором просвечивало что-то, похожее на тесто.
- Вы тоже к Каримовым? - спросил я.
- Да вот принесла тесто на беляши. У них много гостей бывает, самой Раузе-апе - не справиться, и она заказывает у нас в ресторане фарш и тесто, - со значением доложила представитель общепита.
Дверь открыла женщина невысокого роста. Голова тронута сединой. Мне показалось, с грустными глазами. Она сказала: «Проходите, Мустай вас ждет» и осталась с хозяйкой фарша.
Мустай встретил меня в дверях своего кабинета.
- Ну что, поработаем или побалуемся беляшами и чайком?
- Поработаем, - торопливо ответил я.
- Тогда присядь здесь, я «фрак» надену.
Я сидел на диване, ожидая Мустафу Сафича, в оправдание что-то говорил. Он появился в проеме двери, застегивая пуговицы на рубашке.
- Ну, что ты, Слава. В руках мастера глине больно не бывает. Пока я «переваривал» смысл этого «афоризма», он громко позвал супругу:
- Рауза, Рауза, иди сюда.
Рауза-апа прибежала с кухни в фартуке, руки в муке.
- Что, что случилось?
Мустай повторил фразу и продолжил ее на башкирском, весь светился, глаза были полны счастья. Он явно был доволен удачно найденной строкой.
Я вспоминаю этот момент, и кажется, что мне посчастливилось не только слышать, но и видеть рождение стиха. Воодушевленное состояние поэта, его «взвинченный взгляд», пластику рук, интонацию голоса.
Наступила тишина, все мы - я, Рауза-апа и сам Мустай оценивали «творческую работу». Первой ее нарушила Рауза-апа, сказав совсем не сердито:
- Ну, тебя, Мустай, так напугал меня. Давайте заканчивайте, и идемте есть беляши.
Мне остается подтвердить, что многие гости Мустафы Сафича знали - беляши в доме Каримовых были отменные.
Творческая единица
Сорокалетие Победы в Великой Отечественной войне отмечалось широко. Торжественное собрание проходило в Русском драматическом театре, где я уже три года был руководителем.
На театральной площади и в парке имени Мажита Гафури шло народное гулянье. По-настоящему солнечный день, совсем не майский, теплый, какой-то лучезарный, способствовал праздничному настроению самых разных людей: ветеранов с орденами на фронтовых еще гимнастерках, вдов с портретами погибших мужей, молодежи, детей.
В театре был день «открытых дверей», подготовлена концертная программа.
Накануне я позвонил Мустаю Кариму, поздравил его с Днем Победы. Думаю, все знают, что Мустафа Сафич - участник войны и был тяжело ранен. На правах давнего знакомого я ему говорю:
- Мустафа Сафич, у нас в театре концерт для ветеранов войны. Прошу вас, если сочтете возможным, выступите с приветственным словом.
- А кто еще будет выступать?
- Я хочу попросить Героя Советского Союза Бабушкина.
После паузы Мустафа Сафич сказал:
- Нет, Слава, я не смогу выступить.
- Как же так, такой замечательный праздник. Участники войны будут счастливы увидеть и услышать вас.
- Нет, - твердо сказал Мустай Карим, и в его голосе появились железные нотки, не присущие, как мне казалось раньше, ему.
- Очень жаль, - пролепетал я.
- Видишь ли, - продолжил Мустафа Сафич, - вдруг Бабушкин выступит лучше меня, я расстроюсь, а если я выступлю лучше Бабушкина, он огорчится. И вообще, Слава, запомни, я - самостоятельная творческая единица.
На этом наш разговор закончился.
Мустай на празднике был и выступал, разумеется, не по моему приглашению. По наивности и неопытности я превысил свои полномочия. К счастью, он не упрекнул меня за некорректность. Воспитательная работа с молодым директором театра ограничилась лишь телефонным разговором. Понятно, что Бабушкину я не звонил. И думаю, это было верное решение. Теперь-то я понимаю, что Мустафа Сафич больше беспокоился не о себе, а о Бабушкине, достойном, скромном человеке, конечно, не владевшем словом так, как это было присуще великому поэту.
Наконец, понял,
о чем пьеса
Как только стало известно, что Мустая Карима выдвинули на соискание Ленинской премии, ко мне зашел режиссер Юлий Тимерьян и предложил взять в работу пьесу Мустая Карима «Страна Айгуль». Худсовет идею поддержал. Сомнение было только одно: сумеем ли мы оказать достойную конкуренцию Башкирскому академическому театру драмы, в репертуаре которого долгие годы с успехом шла пьеса.
Премьерный спектакль прошел успешно. Пресса была доброй. Автора на премьеру пригласить не удалось, его в городе не было. Через несколько дней узнаем, что Мустафа Сафич стал лауреатом.
Мы пригласили его на первый же спектакль. Он пришел с секретарем обкома КПСС, драматургом Тагиром Ахунзяновым. В театре был праздник, на спектакле – аншлаг, артисты работали с вдохновением. Бывает такое, что все получается отлично. Это был тот самый вечер.
После спектакля Мустай и Ахунзянов зашли за кулисы, поблагодарили актеров и уже в узком составе обсуждали спектакль. Может, настроение было приподнятое, а может быть, и вправду мы сделали отличный спектакль. Гости хвалили артистов, мы - автора. Наконец, Мустай Карим не выдержал и как всегда с юмором подвел итог встречи:
- Хорош спектакль, хороши актерские работы, главная героиня замечательная и, помолчав, добавил:
- Посмотрел спектакль и, наконец, понял, о чем написал пьесу.
Тагир Исмагилович поддержал Мустая Карима:
- Не помню, когда артисты
театра получали звания.
- И я не помню, - пошутил я.
- Ну, давайте, готовьте документы на получение почетных званий: три заслуженных и два народных. И не забудьте главную героиню Айгуль.
Но на худсовете, где утверждались кандидатуры на соискание почетных званий, именно данная кандидатура не получила поддержки. Думаю, это было эмоциональное решение мэтров по отношению к молодой актрисе.
Настоящая литература
Морозный, солнечный день. Холодно. Звонит кто-то из начальства, не помню уж кто.
- В Уфе гостит Сергей Владимирович Михалков. Соберите актеров, он хочет прочитать новую пьесу. Пообещайте взять ее в работу, скажите ему добрые слова, все-таки он написал не только «Дядю Степу», но и гимн Советского Союза.
С.В. Михалков приехал с молодой, симпатичной дамой, как потом выяснилось, женой. Она, не снимая светлой дубленки, села на стул в стороне и с нескрываемым интересом следила за происходящим. Мустай Карим дружил с Сергеем Михалковым и сопровождал его.
В зеркальном зале Русского драмтеатра, за огромным столом, где обычно проводились застольные репетиции, собрался актерский коллектив. Тогда был период, что в театре не было ни главного режиссера, ни художественного руководителя, и я оказался рядом с Сергеем Владимировичем за «старшего». Он тихонько подтолкнул меня плечом и сказал:
- Ну что, директор, возьмешь мою новую пьесу (пьеса называлась «Что написано пером, не вырубишь топором»), а то отдам москвичам. Сергей Владимирович негромко, слегка заикаясь, читал, время от времени заразительно смеялся, а актеры робко его поддерживали.
Пьеса была не лучше и не хуже его прежних работ. Он закончил читать и спрашивает:
- Ну что скажете?
Все молчали. Сергей Владимирович вновь обращается ко мне:
- Бери пьесу, директор, а то отдам в другой театр.
Я робко говорю:
- Сергей Владимирович, оставьте, мы ее еще почитаем и, наверное, возьмем в репертуар.
Михалков снова обратился к артистам. Все молчали. И тогда сидевший за столом напротив Михалкова Мустай Карим, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на животе, тихо, по-театральному, но так, чтобы все слышали, сказал:
- Ну, что ты, Сергей, это же настоящая литература!
И слова Мустафы Сафича артисты поддержали дружными «долго несмолкающими» аплодисментами. Вот так закончилась эта встреча.
Худсовет не взял эту работу в реперту
ар, но через два года пьеса Сергея Михалкова «Что написано пером, не вырубишь топором» появилась в афише Московского театра сатиры.
Проводы гостя
Однажды зимним вечером я задержался у Мустафы Сафича. Помню лишь, что разговор шел о делах театральных. Тема для нас обоих небезразличная. В новой квартире на улице Энгельса в большом кабинете, где у него был фирменный письменный стол, налево от рабочего места поэта на гвозде висела дюжина уздечек от подаренных поэту скакунов. Лошадей Мустафа Сафич пристраивал, а уздечки оставлял на память. Дальше две большие стены занимали стеллажи от пола до потолка, заставленные книгами. Посередине комнаты стоял еще один стол, сделанный из неокрашенных досок, ну, такой, что обычно ставят на дачах. Стол прост и красив, да еще и с запахом дерева. Именно за ним Мустай Карим принимал посетителей. Засиделись - пора прощаться. Мы вышли из кабинета в прихожую. Мустафа Сафич снимает с вешалки мое пальто и подает мне, распахнув по-старорежимному. Такое внимание меня повергло в смущение.
- Ну, что вы, я сам оденусь.
- Не стесняйся, Слава, надевай.
- Да неловко как-то.
- Надевай-надевай, я же не швейцар, а Мустай.
Я с облегчением, под обоюдный смех, надел пальто, а Мустафа Сафич сказал:
- Эту шутку придумал не я, а Александр Твардовский. Однажды, провожая меня, он подал мне пальто и сказал: «Не стесняйся, Мустай, надевай, я не швейцар, а – Твардовский».
В устах выдающихся поэтов такая шутка приобретала не только оттенок самоиронии, но и мудрого созерцания самих себя.
Домовой наших душ
За более чем сорокалетнее знакомство с Мустафой Сафичем у меня на книжных стеллажах
собралось десятка два его книг. Многие из них подарены автором с автографами. Однако одна из самых дорогих подписей сделана им на снимке, который неизвестный фотограф сделал на каком-то мероприятии в Республиканском русском драматическом театре еще в прошлом веке. Фотография технически не совершенна, однако, мне очень дорога. На ней я запечатлен рядом с поэтом, сделавшим на фото надпись: «Слава! Прими мою многолетнюю братскую приязнь. Апрель. 84 г. XX век».
Я сделал роскошную красивую рамку под старину. Известный уфимский фотодизайнер Александр Штеренбах «выжал» из любительского снимка все, что можно, и уже 30 лет эта фотография украшает мой домашний кабинет. Среди замечательных картин Бориса Домашникова, Александра Бурзянцева, Ивана Фартукова, она радует мое сердце, рождает воспоминания и мысль, что жизнь подарила мне замечательную дружбу (приязнь).
Когда в 1980 году я еще не работал в Драматическом театре, предугадывая мое будущее, Мустафа Сафич на мой день рождения подарил свою книгу, в которой напечатана его замечательная трагедия: «Не бросай огонь, Прометей!». К тому времени пьеса была поставлена в Уфимском театре кукол знаменитым режиссером, учеником Сергея Образцова Владимиром Штейном. Незабываемая постановка. Интеллигенция буквально штурмовала вечерние спектакли детского театра. Позже пьеса шла в Башкирском академическом театре драмы имени Мажита Гафури. К сожалению, когда я стал директором театра, мне не удалось убедить тогдашних театральных режиссеров взять ее в работу - боялись не выдержать творческой конкуренции. У суеверных и мнительных людей искусства такое бывает.
А текст на титульной странице книжки был такой: «Славному Славе Стрижевскому с большим уважением к его мастерству и личности».
Мустай Карим. 03.11.80.

Подует ветер -
и все больше листьев,
Срываясь, улетает от ствола.
Проходят годы –
и все меньше близких,
Друзей сидит у моего стола.

Этим стихотворением открывается книга Мустая Карима «Возвращение». Она подарена мне в августе 2004 года. Время не самое простое в жизни поэта. Так называемая демократия развязала языки завистников. Я думаю, гордость и мудрость Мустая Карима не позволили ему отвечать на обидные, зачастую хамские выпады коллег по литературному цеху. «Авторам» сегодня должно быть стыдно, время все расставило по своим местам. Все знают, кто есть кто.
Но душа поэта переживала, болела, обдуваемая ветрами предательства, теряла «друзей притворных». На этой книге Мустафа Сафич оставил дорогую моему сердцу запись: «Моему старому другу Стрижевскому Славе на добрую память. Мустай Карим. Август. 2004 г.».
Уже на закате моей работы мы сидели в так называемых апартаментах, ужинали по случаю моего 60-летия. Засиделись, большинство гостей уже разошлись, но самые стойкие остались. Вдруг получаю записку, написанную на салфетке: «Слава, ты домовой этого театра! Мустай».
Да, Мустафа Сафич, возможно, я и был домовым театра, но вы были и остаетесь домовым целого народа. Вы - домовой наших душ.

Вячеслав СТРИЖЕВСКИЙ








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости