РУБРИКА "ARTEFAKTUS" Время действия - несрочная весна
«На меня надвигается по реке битый лёд…» – именно в апреле всегда вспоминаются строки Геннадия Шпаликова, написанные полвека назад. Сегодня о том времени вспоминают то с нежным придыханием, то с гневным чертыханием. И тем не менее первая половина 60-х почему-то у большинства людей, несмотря на памятные всем очереди в магазинах, кукурузу в газетах и волюнтаризм повсеместно, ассоциируется с запахом намокших стволов деревьев, тающим снегом, ледоходом. С весной.
Возможно, и в вашем семейном фотоальбоме есть давнишние снимки, сделанные в апреле 1963-го или 1964-го. По неписаным законам вместе с пробуждением природы «просыпались» и тогдашние фотолюбители. С появлением первых проталин мирно дремавшие на полочках шкафов аппараты заряжались новой плёнкой и… И начиналось чудо. Почти незаметные на службе инженеры или дававшие всего лишь 100,1 процента плана токари, вмешиваясь в популярный спор о физиках и лириках, вдруг осознавали себя творцами, хотя бы и узко семейного масштаба. Пока все остальные молча (либо громко) восторгались бурными изменениями, наблюдая таковые невооружённым глазом, фотолюбители фиксировали буйство природы на плёнке. Нет, разумеется, в кадре были их близкие – в первую очередь дети и жёны, подарившие им эту, говоря словами другого поэта – Константина Ваншенкина, «вершину любви». Иногда к ним добавлялись тёщи и другие любимые родственники. И вся эта семейная идиллия подавалась на фоне всезаполняющего апрельского солнца и всеобщего праздника жизни. Но среди этой весёлой весенней братии всегда находились (и сейчас находятся) люди, которые видели и чувствовали хоть чуть-чуть, но больше остальных. Кому из нас придёт в голову запечатлеть аллею Якутовского парка, если в самом конце марта грязный подтаявший снег по причине встречи атмосферных фронтов неожиданно покроется свежим. Снимок выглядит вполне январским. Если бы не откровенно весеннее солнце… И разве полезет серьёзный отец семейства в сугроб, для того, чтобы только увидеть, как просел снег под заметённым за зиму заборчиком? А вот полезет! Правда, если он увидит красоту там, где на неё никто даже внимания не обратит. Понятно, что это дано не всем, а только человеку талантливому. …Николай Петрович Храмов держал пасеку близ Благовещенского завода. Деньги у него водились, и в начале прошлого века он купил дом в Уфе, на Бекетовской улице в Северной слободе (позже Миасская улица). Именно там в сентябре 1937 года родился его правнук Юрий Николаевич Борецкий. В детстве и юности Юра всегда что-то конструировал, обычно это было связано с радио, но как-то раз смастерил для младшего брата подзорную трубу из газет и линз. После школы окончил авиаинститут, год провёл на целине. Потом стал работать на 40-м заводе, в КБ, имел изобретения. Говорят, незаменимых людей нет. Глупости – к Юрию Николаевичу даже в выходные домой советоваться приходили. С биографией, вроде, всё ясно. Только вот не понять из неё, почему успешный конструктор вдруг берёт в руки фотоаппарат и снимает. Вроде бы занят выше крыши, минуты свободной нет. Да ещё семья, маленькая дочь. Но ничего не успевают только патологические бездельники, а Борецкий не просто идёт гулять с женой и дочерью, но и фиксирует эти прогулки на плёнку. Именно прогулки. Сегодня он и сам не сможет объяснить, почему вопреки всем канонам фотоликбеза нередко фотографировал жену со спины. В результате главными объектами съёмки становились грязные сугробы на улице Цюрупы или Якутова, а жена с коляской оставалась лишь скромной деталью антуража, без которой, впрочем, кадр бы не состоялся. Благодаря такому неожиданному и весьма нестандартному подходу мы сегодня можем видеть сгинувший навеки отрезок улицы Якутова с троллейбусной сетью – нынче от домов и улицы с троллейбусными проводами осталось только три столба в межквартальном проезде от улицы Пархоменко у Дома печати до Центрального рынка. Почти пустая улица Революционная со «звёздным» трамваем КТМ-1 сегодня завораживает, но можно уверенно сказать, что полвека назад эта картинка никого бы не удивила. И тут вновь возникает вопрос, который можно было задать ещё летописцу Уфы дореволюционной Аполлонию Зираху: «Для чего снимали, ведь ни денег, ни выставок за этим не последует?». Ответ только один: талантливый человек талантлив во всём. И, в отличие от большинства людей, он многое чувствует, предвидит. Порой, вовсе не осознавая этого. А ещё он делает всё, чтобы сохранить результаты своей деятельности. Чтобы через много-много лет кто-то, глядя на эти снимки давно улетевшей весны, вновь повторил завораживающие слова одного из героев Ивана Бунина: «Нет, прежний мир, к которому был причастен я некогда, не есть для меня мир мёртвых, он для меня воскресает всё более, становится единственной и всё более радостной, уже никому не доступной обителью моей души!». Пусть исчезают целые улицы – они всегда будут жить где-то внутри нас, поднимаясь иногда из потаённых глубин памяти с помощью придуманных 175 лет назад* вот таких фотомашин времени.
Анатолий ЧЕЧУХА |