РУБРИКА "ARTEFAKTUS"Три встречи
Чемодан с вещичками… юркий автобус «Икарус-620»… старое здание уфимского вокзала… картонные билетики мне и папе… «тупоносая» электричка со звездой… «Дёма», «Авдон», «Юматово»… И, наконец, «Ключарёво». Выходим. Примерно таким был сценарий моей отправки в пионерский лагерь «Дружба» в далёком теперь уже 1966 году.
1. Что я помню из того прохладного июня? Отличные качели, с которых мы, раскачавшись, прыгали, жуков-носорогов, важно барражировавших меж молодых дубков, нежные берёзки у санатория и прямо-таки небесного цвета васильки среди пшеницы, концерт с закрытия смены, на котором девчонки пели «Долго будет Карелия сниться…» и «Он рвётся в облака…», снопы искр прощального костра в темноте наступающей ночи. А ещё выводящий к Дёме самый настоящий старинный тоннель под линией железной дороги. Купальный сезон в начале лета того года как-то не задался, и потому мы просто носились по берегу или гоняли мяч. И вот в одну из таких прогулок я почему-то отвлёкся от шумной игры и потому первым увидел крепенького мужчину с выразительной шевелюрой, спускавшегося с насыпи железной дороги. Белая рубашка, пиджачок на руке – типичный отдыхающий из «Юматово». Вскоре мужчину заметила и наша пионервожатая. К счастью, оказалась она девушкой грамотной, так что когда идущий поравнялся с нашей пионерско-октябрятской братией, она призвала нас к тишине и громко объявила: «Ребята, поздороваемся с нашим известным поэтом Мустаем Каримом!» Мустафа Сафич остановился и стал нам говорить о том, что он… тут делает. А ещё о тех временах, когда он был таким же мальчишкой как мы. Сколько тогда длилась его беседа с 8-летней мелкотнёй, я уж и не скажу, помню только, что именно тогда впервые услыхал знакомое нынче многим название – Кляшево: неподалёку был мостик через Дёму, а там – прямая дорога к родной деревне поэта (между прочим, километров пять до неё!) …Лет десять назад я случайно услышал от одного известного скульптора, как он представляет себе будущий памятник Мустаю Кариму: «Поэт высоко поднял руку и читает стихи». «Но ведь Карим не Маяковский, – подумал я, удивившись и даже возмутившись. – Ведь он не трибун, а философ». Так что я и тогда видел памятник народному поэту только таким, каким был Мустафа Сафич летом 66-го – в белой рубашке и с пиджачком на руке…
2. Март 1974 года. Я – десятиклассник. И я снова иду на встречу с поэтом Мустаем Каримом. Её организовала для старшеклассников бабушка нашего Валеры – Фаина Гареевна Султанова, которая в 50-е годы работала заместителем председателя Верховного Совета БАССР, а затем – в областном совете профсоюзов. Проходила та встреча в памятном для многих месте – Доме учителя на Социалистической. К сожалению, красивейший этот дом был стёрт с лица земли. А вот улица… Улица нынче носит имя Мустая Карима. К тому времени в моём книжном шкафу уже давно стояла (разумеется, прочитанная) книжка с двумя повестями «Радость нашего дома. Таганок», и я уже хорошо знал, кто такой Мустай Карим. Но так получилось, что основной фабулы тогдашнего выступления поэта я и не запомнил – наверное, сказалось время – два месяца до выпускных экзаменов. К тому же в оттопыренном кармане моего пиджака уже два года практически безвылазно жила «Смена-2», и я всё время думал, как бы пустить её в дело. Чисто репортёрской наглости мне тогда недоставало, опыта, можно, сказать, тоже не было. Я, правда, понимал, что снимать в зале, да ещё с какого-то там ряда – затея из разряда полной глупости. При тогдашнем уровне фототехники, ясное дело. Только к концу встречи, когда некоторые самые смелые школьники подошли к поэту за автографом, я сообразил, что есть повод оказаться у сцены. Не уверен, что кадр получился самый удачный в техническом плане, зато памятным он стал точно.
3. Следующая моя история относится к 2003 году. По бухгалтерским делам пришлось мне зайти в отделение Сбербанка на Карла Маркса, 30. Стою, жду вызова в расходную кассу. И тут к окошечку подходит пожилой мужчина в кепке и… с давно знакомой мне шевелюрой. «Мустай Карим, Мустай Карим», – зашептали стоящие рядом тётушки. Счёт в этом отделении Мустафа Сафич открыл, должно быть, ещё тогда, когда жил неподалёку, на Кирова. А теперь ему приходилось идти сюда с Энгельса. Впрочем, прогуливаться по Уфе он любил всегда… Рассказываю эту историю в Мостоотряде №30. А мне как бы в ответ выдают свою. И она слишком хороша, чтобы излагать её кратко. Итак, доверенные лица М.Г. Рахимова – народный поэт РБ М.С. Карим, начальник МО-30 П.С. Рабухин и директор Башакадемдрамтеатра… А вот с фамилией директора рассказчики замешкались. Да и много лет прошло, может, и я фамилию подзабыл, поэтому, чтобы не вводить никого в заблуждение, назовём этого человека руководителем театра (с 2001 г. генеральным директором этого театра являлась Гульдар Муратова, но речь-то шла о трёх мужчинах. Возможно, третьим был тогдашний заместитель министра культуры и бывший директор театра Рафаиль Шафиков). Словом, возвращались они из предвыборной поездки. Устали, но то ли протокол надо было напечатать, то ли ещё что, словом, руководитель театра предложил заехать к нему на работу. Попить чаю с чак-чаком. Вошли с главного входа, от памятника Мажиту Гафури. А стоит сказать, что кабинет директора тогда, видимо, по причине ремонта находился строго в противоположной части театра, и чтобы добраться до него, нужно было обойти зрительный зал и огромную сцену. Двинулись. Идут… Опять идут… И снова идут… Чуть отставший поэт вдруг нарушает молчание тяжёлым вздохом и обращается к руководителю с немножко странным вопросом: – Вот в Москве Большой театр есть. Знаешь директора? – Да, Мустафа Сафич, конечно, – с некоторым недоумением отвечает тот. Идут… И вновь тяжело вздыхает Мустай Карим: – А вот ещё там Малый театр есть. Знаком с директором? – Конечно, Мустафа Сафич! Остановился 84-летний народный поэт республики, вздохнул, по-стариковски заложил руки за спину и вновь поддержал шествие. Оба его компаньона озабоченно переглядываются и оглядываются: всё-таки возраст у старейшины нешуточный. И после долгой паузы – строго по законам театрального жанра – Мустафа Сафич вновь тяжело вздыхает и, слегка сощурившись, ставит победную и (вполне ожидаемо!) неожиданную точку в диалоге: – А у тебя какой-то… длинный театр.
Анатолий ЧЕЧУХА |