РУБРИКА "СВЕЖО ПРЕДАНИЕ"Дети войны
На Советской Родилась Зайтуна на улице Советской, неподалёку от Советской же площади, которой тогда назывался короткий отрезок, как раз по ширине улицы Пушкина. В те годы там начал формироваться административный центр. Уже в 1920-х бывшее здание Крестьянского поземельного банка занял ЦИК БАССР, а в середине 1930-х рядом началось строительство здания Совнаркома. Это были времена, когда никто не удивлялся, что первый секретарь и другие большие начальники ходили на работу пешком. Правда, в сопровождении охранников. В конце 1930-х на Советской площади стали проводить демонстрации. Попасть на трибуны было невероятно трудно. Мальчишки выход находили - забирались на крыши, благо дома напротив здания Совнаркома были невысокими. А население дома на Советской накануне демонстрации вырастало - съезжались близкие и дальние родственники, чтобы с утра полюбоваться проходящими колоннами прямо с балкона. Зайтуна Саубановна, или Зоя, как звали её во дворе, помнит, как к ним в детский садик на Фрунзе приезжал лётчик Аркадий Чапаев, сын легендарного комдива. От того дня осталась памятная фотография, на которой красивый молодой военный сидит в окружении детей. Девочка тогда, конечно, не понимала, что такое авиашкола или, например, тяжёлый бомбардировщик. И возможно, не услышала, что через два года, спасая новый самолёт, 25-летний лётчик погиб. Но, даже не зная всего этого, она как бы подхватила эстафету героических будней, заданную другом и соратником Чкалова Аркадием Чапаевым, в характеристике которого было написано: «Примерной дисциплины, организованный в работе». Зайтуна с подружками бегала кататься на салазках к мединституту, где каждый год строили большую горку. Пропадали на ней целыми днями, разве что погреться домой забегали. Став постарше, всё свободное время проводили на катке стадиона «Динамо». А летом был другой стадион, тоже «Динамо», но водный - на Белой. Хлеб и пирожные Учиться Зайтуна пошла в 1940-м. Через много лет её первая учительница В.А. Зайко рассказала бывшей ученице, что очень переживала за неё, после окончания занятий провожала её взглядом до самого дома. «Уж очень бойкая была, - вспоминала Вера Алексеевна. - Возле каждого столба кружилась». С началом войны в здании 3-й школы обосновался госпиталь, уроки проводились в квартире одноклассника - большом зале деревянного дома на улице Сталина. Тетради исчезли, писали карандашиком на серой обёрточной бумаге. Ушёл на войну директор школы Александр Фёдорович Баталов, на его место была назначена Елена Николаевна Короткова. Высокая, очень строгая - девчонки её побаивались. Но за внешней суровостью скрывалась обычная женщина. Ей, например, ничего не стоило любя назвать миниатюрную школьницу «козочкой». Да и как ещё можно было относиться к этим вечно голодным девчонкам, у многих из которых отцы и братья воевали, а матери едва сводили концы с концами, чтобы одеть и накормить своих дочерей. Отчима Салимгареевой (родной отец её умер, когда Зайтуна была совсем маленькой) по болезни на фронт не взяли. Но, право, только понимающий человек сможет понять, чего ему стоила работа в трудовой армии: поднимать по несколько раз в день полные вёдра воды на высокий пятый этаж одного из уфимских домов специалистов - это и здоровому тяжело. А если у человека порок сердца? Домой возвращался бледным, больше ничего делать не мог. Нелегко приходилось и матери, работавшей в столовой кабельного завода. Во время войны 3-я школа стала женской. Но шла война, и девочки не хуже мальчишек разбирали и собирали винтовку, стреляли в тире. Ну и конечно, учились перевязывать раны, накладывать жгуты. До сих пор Зайтуна Саубановна вспоминает ту почти безумную радость, когда однажды майской ночью вдруг заговорил репродуктор-тарелка, и торжествующий голос Левитана объявил, что войне конец. Мать засуетилась, включила духовку, стала готовить праздничный стол. А что творилось на улицах! Люди обнимались и целовались, плакали и смеялись. И так было по всей огромной стране. Для жителей дома на Советской главным показателем мирной жизни стало то, что соседнее здание занял роддом, и их двор на долгие годы стал пристанищем счастливых отцов, жаждущих увидеть в окне своих жён с новорождёнными наследниками. Да и с продовольствием стало чуть полегче. Помимо карточек, школьницам стали выдавать ещё и две буханки хлеба на класс и сахар. Но юность есть юность: продавали они хлеб на базаре, где сразу же на вырученные деньги покупали пирожные. И устраивали весёлые чаепития. Зайтуна читала Гейне на немецком, но особо любила географию и химию. Отлично оборудованные кабинеты физики и химии размещались в одноэтажном здании рядом со школой. Это было то, что осталось от легендарного физического института, работавшего в Уфе в 1919 - 1937 годах. Сейчас почти никто не помнит о его существовании, а ведь созданное Константином Петровичем Краузе учреждение имело целью «вместо распыления средств устроить образцовые кабинеты и лаборатории, в которых могли бы работать многие школы». И когда Зайтуна Саубановна уже сама стала директором, она прилагала все силы, чтобы оборудование физических и химических кабинетов возглавляемых ею школ стало наилучшим: она всегда хотела разделить со своими юными подопечными тот восторг, с которым она сама когда-то бежала на уроки химии. Случайный вальс В 1950-м Зайтуна стала студенткой исторического факультета пединститута. Активная в школе пионерка и комсомолка и здесь была на первых ролях - её избрали старостой группы. И это несмотря на то, что с ней училось немало фронтовиков, выглядевших в сравнении с Салимгареевой просто дядями. …18 ноября 1951 года в здании Тимирязевского педагогического института были танцы. Трём парням из сельхозинститута (он тогда располагался на улице Карла Маркса) свой вечер почему-то наскучил, и они явились на улицу Сталина. Рафаэль Янбарисов обратил внимание на Зайтуну, когда она вышла на сцену и стала петь «Случайный вальс» Марка Фрадкина и Евгения Долматовского: «Ночь коротка, спят облака, и лежит у меня на ладони незнакомая ваша рука…». Вскоре последовало приглашение на танец и предложение проводить до дома. Они ходили на спектакли в оперный театр и на джазовые концерты в филармонию, слушали джаз-банды Олега Лундстрема и Эдди Рознера (подзабытое ныне в широких массах словечко означало вовсе не банду, а всего лишь оркестр). Летом 1954 года родители провожали в дальнюю дорогу комсомолку, красавицу и даже спортсменку. Правда, уже замужнюю. На распределении инструктор обкома Фатима Мустафина (в будущем - министр просвещения) возмущалась: «Как можно такую выпускницу отпускать?! Все годы отличницей была!» Но у Рафаэля уже было распределение в Пермскую область. Вообще-то Рафаэль Галимзянович пошёл на лесной факультет по причине, кажущейся ныне анекдотической: «В войну все голодали, а лесничий неплохо жил». Старший брат его и отец были на фронте, а сам он с пяти лет (!) работал на полях колхоза. Возможно, именно та трудовая закалка и помогла ему через много лет выпустить более ста научных трудов в области экономики, а созданный им фундаментальный труд «Экономическая теория» выдержал три издания и рекомендован в качестве учебного пособия. А тогда их большой путь только начинался. Рафаэль стал лесничим, а Зайтуна начала учить детей. Это потом, уже вернувшись в родную Уфу, она работала сначала завучем, потом директором школы, заместителем заведующего городским отделом народного образования. Но даже сегодня, несмотря на то, что уже больше десяти лет Зайтуна Саубановна на пенсии, день у неё расписан едва ли не по минутам. и застать её дома трудно. Её огромный опыт востребован и теперь.
Анатолий Черкалихин |