ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Событие месяца
Работа,
зарплата, жилье
Именно на эти тезисы обратил особое внимание Президен...


Творцы праздника
25 марта страна традиционно отпраздновала День работника культуры. 
На сцене Г...


Растём год от года
Уфа вышла в лидеры среди миллионных городов страны (не считая Москвы и Санкт-Петер...

Спасибо, Коля!
Уфимец Николай Красников в седьмой раз стал чемпионом мира, превзойдя подвиг леге...

Самые ДоСТОйные
68 жителей столицы стали обладателями премии «ДоСТОяние стоЛИЦы» за деятельность,...

От комнаты - до сердца нации
В марте Национальной библиотеке Ахмет-Заки Валиди исполнилось 175 лет. За это время...

Наша древняя столица
Новый историко-культурный Музей-заповедник «Древняя Уфа» будет создан на месте р...

Апрельские радости
С 10 по 13 апреля Уфа увидит две постановки лауреата Государственной премии РФ и зна...

Фантастиш!
Лучшие фильмы из Германии смогли увидеть уфимцы в кинотеатре «Родина».
Ставшая ...


В память о Чернобыле
В уфимском парке культуры и отдыха «Первомайский» появится памятник чернобыльца...

Из Калуги - с любовью
Накануне 200-летия победы России в Отечественной войне 1812 года в Калуге вышла в све...

От рассвета до заката
В Гостином дворе открылась фотовыставка «Путешествуй с нами!» 
На вернисаже п...


Заслужил!
Главному тренеру одноимённого с нашим журналом футбольного клуба Андрею Канчель...

«Шаяниум» - на разных языках
В канун 1 апреля в Городском Дворце культуры прошел конкурс «Шаяниум-2011». 
В св...


Ретрокалейдоскоп
175. 6 апреля (25 марта ст. ст.) 1836 года в Уфе открылась первая общественная библиотека....




     №4 (113)
     апрель 2011 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "РОДОСЛОВНАЯ УФЫ"

Непобедимый



Привычка эта у него со Стерлитамака. Дом на улице Уральской, в котором Хусаиновы поселились еще до войны и прожили много лет, как раз стоял рядом с базаром и кладбищем. «Главное - далеко ходить никуда не надо», - острил отец, знаменитый на всю округу сапожник Бахтияр. Сапоги шил знатные, валенки подшивал так, что они даже удобнее становились. Кое-чему из своего ремесла успел научить Бахтияр и маленького сына Явдата. Когда отец ушел на фронт в составе Башкирской кавалерийской дивизии, мальчик продолжал чинить валяную обувь, а в знак благодарности люди приносили его матери Гайникамал какую-нибудь еду, потому что сам Явдат отказывался от «гонораров». Хотя научился зарабатывать деньги еще раньше, в мирные дни, торгуя водой из соседского колодца. Брал воду, кружку и - на базар. Всяких квасов и ситро не было и в помине. Вода у Явдата была вкуснейшая: пили и нахваливали. Платили копейку-две, но набиралось достаточно, чтобы сходить с друзьями в кино.
Очень нравилось ему шататься по торговым рядам, вдыхая сытные запахи довоенного благополучия и прислушиваясь к диалогам продавцов и покупателей - слов пустых здесь не произносили, все по делу. Изучал жизнь, одним словом. Спешил домой, чтобы сообщить матери что почем.
Нэп отшумел до его рождения. На свет он появился 10 апреля 1931 года. Родители давно считались горожанами. В семейных разговорах часто упоминалось Кебячево, есть такое старинное село в Аургазинском районе. Вероятно, там родился отец. До переезда на Уральскую у них был дом неподалеку, на улице 7 ноября, где жили друзья Явдата - Витя Кожевников, братья Камиль и Назым Якуповы, ближе всех обитал Коля Чаплыгин. Встречались обычно у Фонтана - так называли тогда в Стерлитамаке первый уличный водопровод, расположенный тоже поблизости. Летом гоняли в футбол, и не было во всем городе вратаря лучше Явдата.
В 1944-м отец прислал по почте ему на вырост шикарные офицерские сапоги (Бахтияр писал, что наши взяли в каком-то городке армейский склад). В них Явдат отразил множество футбольных атак, игроки боялись к нему подступиться - сапоги-то кованые! Износу им не было.
В кавдивизию Бахтияр попал не случайно. Сапожников туда набирали охотно - кто еще может быстро и хорошо отремонтировать конскую упряжь и военную амуницию? Да и в лошадях он понимал толк. В 30-х в Стерлитамаке среди горожан было принято покупать и выращивать жеребят. Не переводились они и у Хусаиновых и дарили немало блаженных минут Явдату, когда он приносил им угощение - кабартму, оставшуюся от завтрака, хлеб, конфеты-подушечки. В знак благодарности лошадки щекотно тыкались в ухо теплыми мордами и каждый раз, завидев его еще издали, приветливо ржали.
На деньги, вырученные за колодезную воду, пацаны покупали табак, мастерили самокрутки. Сидит ангелочек Явдат, с копной вьющихся волос, и давится душистым горьким дымом. На всю жизнь тогда накурился. Хулиганили, конечно, изрядно. Через дорогу жил один набожный мусульманин - милиционер, у которого частенько собирались правоверные. Во дворе на травке расстилали домотканые половики, устраивались на них, а обувь аккуратно расставляли по бокам. Так мальчишки, подсаживаясь, тихонечко начинали ее передвигать и путать местами. Заметил это муфтий из крымских татар, в 1941-м сосланный в Стерлитамак и занимавший со своей семьей часть жилья в доме Хусаиновых. Муфтий, уже немолодой, высокий, красивый мужчина с окладистой бородой, стал своего рода духовником Явдата и часто вел с ним воспитательные беседы. По его словам, шалить разрешалось, но в меру. Священник считал своим долгом усиленно ограждать мальчика, чей отец воевал за родную землю, от недостойных поступков.
С началом войны в городе появилось множество приезжих. Явдат наметанным глазом, натренированным во время походов по рынку, сразу мог определить, где свои, где эвакуированные, а порой даже отличить одессита от москвича. Сюда были переброшены станкостроительный завод из Одессы, из Баку - завод по производству нефтяного оборудования, пороховой «Авангард» с Украины, Московская обувная фабрика. Город все больше напоминал Вавилон: общая беда собрала вместе людей разных национальностей и религий. Но вера была одна - в Победу. К Хусаиновым прислали на подселение еврейскую семью из Москвы - дядю Осипа, тетю Зинаиду и их то ли внучку, то ли внучатую племянницу Соню, красивую, вальяжную, уже взрослую девушку, работавшую официанткой в офицерской столовой, откуда она иногда приносила хлебушка и немного каши, пшенной или гречневой.
Дядя Осип первым стал называть его Яшей, и, как ни странно, это имя Явдату шло. Рассказывал про Москву, звал в гости после войны. Однажды рано утром, едва проснувшись, закричал на весь дом: «Яшенька, вставайте, вы, как человек опытный, должны мне помочь устроить царский ужин». На базаре Яша со знанием дела выбрал живую птицу, долго торговался (на что-то меняли), потом оба довольные вернулись в пустой дом. Гайникамал с утра до ночи пропадала на хлебозаводе. Приходила с работы и валилась с ног. Тесто в те времена замешивали и мяли вручную, а для хлеба на целый город его нужно было видимо-невидимо. Короче, помочь с царским ужином было некому. Долго спорили старый да малый, кому из них двоих придется взять на себя «усекновение главы» бедной пеструшки, но духу не хватило ни у того, ни у другого. Попросили соседа. Правда, муфтий потом говорил, что мужчина должен преодолевать робость и уметь делать все.
Перед отъездом Бахтияр наказал своему старому другу Ахмету позаботиться о его семье. Чтобы Явдат мог подзаработать, Ахмет брал его с собой, когда ездил по району, собирая овечью шерсть для солдатских валенок и перчаток. Было это в 41-42 годах. Стоял лютый мороз, одного тулупа на двоих в санях, которые Ахмет тщетно утеплял соломой, было маловато. Отогревались в деревенских избах за самоваром и парой горячих картофелин в мундире. Например, в Николо-Березовке остановились на два дня. Там их пригласили на вечеринку, где оказались почти одни женщины. Из мужчин - весь израненный, недавно вернувшийся фронтовик, местный пастух-дурачок и одиннадцатилетний Явдат.
Как-то осенью заехали в чувашскую деревню Ишпарово. Мальчика поразило, что люди копали картошку деревянными лопатами. «Что, у них железных не осталось?» «Да нет, просто клубни не хотят портить, - объяснил Ахмет, - умный народ».
Бахтияр вернулся летом 1945-го, больной, обессилевший после ранения. На груди у него сиял орден Красного Знамени. Через полгода отца не стало. Гайникамал было всего 35, Явдату - 14, его сестренке Фание -восемь.
Прежде Евы была Лилит
Явдат-Яша как-то сразу повзрослел. Он уже давно понял, что в этой жизни нужно выживать, ничего готового не бывает, необходимо трудиться, учиться, чтобы стать полезным стране человеком. Как и все его поколение, он был воспитан в лучших традициях революционной романтики. Правда, к «сталинюгенду», истово верящему в великого вождя, не принадлежал: рос-то он в другой среде, не номенклатурной, и прекрасно понимал, что, кроме товарища Сталина, есть и другие, простые люди, которым он очень многим обязан в своем становлении: отец, мать, муфтий, Ахмет, старенькая любимая учительница Таисия Васильевна (в школе ее за глаза называли Тася-Вася), которая когда-то училась в институте благородных девиц. Всех этих, казалось бы, обычных людей объединял один общий признак - врожденная интеллигентность. Многие до сих пор ошибочно считают, что высшее образование - эквивалент интеллигентности. Господи, сколько у нас бессовестных хамов, имеющих по два-три диплома! Интеллигентный человек всегда поступает по совести, не способен на хитрый обман и подлость.
Дядя Саша с Зинаидой и Соней уехали домой в Москву, оставили адрес. Город понемногу пустел, но те, кто прочно связал свою жизнь с родным предприятием (некоторые заводы навсегда оставались здесь), не собирались возвращаться в родные места, и таких было немало. Стерлитамак быстро терял черты уездного городка, его экономика набирала силу, культурная жизнь стала богаче.
На улицах стало больше машин, начальство разъезжало на «эмках», попадался ЗИС-101 - советский «бьюик». «Победы» появились позже. Явдат давно заприметил одного дяденьку на «эмке». Лысый, коренастый, всегда в одном и том же прикиде - френч, галифе, сапоги. Цвет френча время от времени менялся: то серый, то синий, то черный. Говорили, что френчи для него шьет сама жена, чистокровная полька-красавица, боясь, как бы дорогую ткань не испортили в ателье, что служебную машину съездить на рынок он ей никогда не дает. Григорий Борисович Тонконогий слыл занятной фигурой. Сначала его назначили ответственным за эвакуацию Одесского станкостроительного, затем выбрали парторгом, наконец, он стал заместителем директора по снабжению. Было у него прозвище Ноль Пять. Он знал об этом и не обижался. Просто был необыкновенно экономным, рачительным и честным руководителем-партийцем. Чего бы и в каком количестве у него ни просили, Григорий Борисович выписывал ровно половину. Например, просишь десять кубометров дров, Тонконогий дает пять. Однажды кто-то клянчил тулуп, так он по привычке написал: «Удовлетворить. 0,5». Над этим даже на городской партконференции смеялись.
Жена его была действительно полькой. Франя, Франциска Станиславовна. Они воспитали двух замечательных сыновей. Валерий был директором завода «Башсельмаш» в Нефтекамске. К несчастью, он довольно рано умер. Евгений - академик, до сих пор занимается космическими исследованиями, начинал у Королева.
И таких интересных людей, как Ноль Пять, в те годы в Стерлитамаке было предостаточно. Юный Явдат, незаметно превратившийся в обаятельного кудрявого парня с очень живыми, улыбчивыми карими глазами, приглядывался к ним.
Его начинала волновать женская красота. Как-то пошел с друзьями купаться на Ашкадар. Летнее утро выдалось особенным, природа ликовала, словно наступил первый день на Земле. На берегу он увидел девушку. Такой необыкновенной он никогда не встречал раньше. Голубые глаза, черные, как смоль, волосы. Она легко поднялась и пошла к реке. Недолго думая, Явдат ринулся за ней. Переплыли на другой берег, заваленный бревнами и ветками, - рядом гудела лесопилка, на которой работали солдаты. Пока знакомились с Зульфией, приехавшей к родственникам из Казани, не заметили, как подошли трое с лесопилки. Им тоже понравилась девушка, но по-другому: глаза плотоядно блестели. Пришлось Явдату схватить первую попавшуюся корягу и закричать: «Если тронете мою сестру, убью!» Зульфия действительно выглядела старшей сестрой, ей было лет двадцать. Явдат грозно стоял с палкой до тех пор, пока девушка не вернулась на противоположный берег. Их дружба продолжалась пару лет, она приезжала еще несколько раз. Явдат не уставал восхищаться ее красотой, а Зульфия - его храбростью. Конечно, это была не любовь, а скорее ее предчувствие.
После семилетки решил поступать в геологоразведочный техникум. Поехал в Уфу, остановился у двоюродного брата матери Давлета Шагиевича Ариткулова, одного из организаторов Башкирской кавалерийской дивизии. Как и Гайникамал, он родился в Балыклы-куле Аургазинского района. Жили Ариткуловы в старой части города. Явдат решил прогуляться, двинулся по улице Октябрьской Революции, зашел в краеведческий музей, долго бродил по высоким, светлым залам дома, некогда принадлежавшего лесопромышленнику Чижеву. Уфимский рынок был гораздо больше стерлитамакского. В деревянном павильоне, выкрашенном в синий цвет, поел горячих пирожков с ливером, запив вкуснотищу морсом. Техникум находился в трехэтажном здании на Ленина, в двух шагах от гостиницы «Башкирия». В приемной комиссии поинтересовался размером стипендии. Она оказалась намного выше, чем в остальных учебных заведениях, но Явдат понял - все равно не потянет, надо возвращаться, придумать что-нибудь другое. Тем же вечером сел на рабочий поезд и отправился домой. Дядя Давлет, конечно, всполошился, просил остаться, ведь он не последний человек в Башкирии, непременно что-нибудь придумает. Но Явдат был непреклонен, он хотел всего добиться сам. Муфтий сказал бы: «Все у тебя должно получиться. Ведь ты - мужчина».
Три года проучился в Стерлитамакской культпросветшколе. Представлял себя директором какого-нибудь дома культуры. Еще там готовили методистов и библиотекарей. Славное было заведение, немало из его стен вышло деятелей культуры и искусства. Но Хусаинова жизнь, видимо, готовила к чему-то другому, хотя сам он об этом пока не догадывался. Только удивлялся: почему ему так не везет? Направили директором клуба в Буздяк. Денег, как всегда, нет. Добрался на товарняке, а там на его должность уже назначили другого человека.
В то же лето, чтобы как-то заработать, помочь матери, устроился физруком в пионерский лагерь, где чувствовалась нездоровая, гнетущая атмосфера. Предыдущего физрука Квятковского убили: там, где он должен был проехать на мотоцикле, протянули провод. Виновного не нашли, и все подозревали друг друга. Да еще завхоз был нечист на руку. Однажды, когда сидели у вечернего костра, в Явдата полетело огромное полено, едва увернулся. Потом выяснилось, что безобразничало заашкадарское хулиганье.
Лагерь был на берегу Белой. В обязанности Явдата входило следить за детьми во время купания. Он очень боялся, как бы кто не утонул, и до последнего стоял буйком на середине реки.
Почти через два десятилетия, когда он станет знаменитым Хусаиновым, великим и непобедимым главным редактором одного из самых популярных советских изданий (и в этом нет преувеличения) - «Вечерней Уфы», многие будут отмечать в нем прежде всего эту черту - умение постоять за человека, за своего сотрудника, не дать его обидеть или оскорбить. Даже если журналист действительно в чем-то виноват - это отдельный разговор, тет-а-тет в кабинете редактора, на заседании редколлегии, но чтобы кто-то со стороны - пусть даже из горкома или обкома партии - покушался на профессиональную честь и достоинство газетчика, - этого Хусаинов допустить не мог. Стоял горой, буйком, щитом - словом, надежной стеной.
В журналистику он пошел как раз по этой причине - его с детства возмущала всякая несправедливость. В школе (кстати, он учился в той же самой, куда позже пришла Раиса Титаренко-Горбачева) он заступался за Тасю-Васю. В одном классе с ним учился мальчик Рашит, отец которого отливал разноцветные леденцы - петушков на палочке и продавал на базаре. Девчонки прямо липли к нему в надежде заполучить «сладушку». Его карманы всегда были набиты петушками. Рашит был напичкан сладостями, избалован, учился из рук вон плохо. Однажды Тася-Вася поставила ему двойку. Рашит жутко боялся отца и решил «выбить» себе тройку. Вскочил на подоконник - окно было распахнуто, класс находился на третьем этаже - и крикнул: « Сейчас прыгну, если не поставите тройку!» Тася-Вася в ужасе: «Поставлю, поставлю». Отец, конечно, узнал обо всем и поколотил отпрыска, да так, что тот несколько дней отлеживался. Явдат заставил его извиниться перед старой учительницей.
Первая газета, в которой Хусаинов работал, «За пятилетку», дважды меняла свое название: сперва переименовали в «Сталинское знамя», затем в «Стерлитамакского рабочего». Пошел туда по рекомендации соседки, работавшей в горисполкоме. Сам бы он вряд ли смог переступить порог редакции - настолько был застенчив, несмотря на всю свою отвагу. Первый журналист, который его там встретил, был Иван Григорьевич Макеев, научивший работать с письмами. Проверил Явдат пару жалоб, что-то написал, и Макеев повел его к редактору Николаю Петровичу Дегтяреву. Тот сказал: «Пусть пишет заявление на прием, раз такой шустрый». Однажды уже в Уфе Дегтярев зашел к нему в «Вечерку» и поделился своими настроениями: надоело, все время нужно подлаживаться под партийное начальство, пора и о душе подумать. Ушел станочником на моторостроительный. Неужели в те годы можно было еще жить по собственным принципам и быть внутренне свободным? Поразительно.
Да, Николай Петрович был особенным. Требовал оперативности, но излишней спешки не одобрял. Ведущим журналистом газеты по праву считался Серафим Вайсман, который в 1941-м подростком приехал из Одессы вместе с матерью и старшим братом Александром, главным инженером станкостроительного завода и одним из помощников Тонконогого по эвакуации. Из «Стерлитамакского рабочего» Вайсмана взяли в Уфу, где его знали как блистательного зав. отделом промышленности «Советской Башкирии», он был признан одним из лучших перьев республики. «Вот это здорово!» - восторгался Явдат, глядя, как Вайсман с ходу диктует репортаж в номер линотипистке прямо в типографии. «Молодец, что и говорить, - ворчал Дегтярев. - Именно так и нужно поступать, когда есть производственная необходимость, но и загружать типографских лишний раз не стоит».
Газета внимательно следила за послевоенной жизнью города. Порой происходили просто сенсационные вещи. Майор КГБ Гади Арсланов принес в редакцию стихи Мусы Джалиля, написанные в плену на промасленных обертках из-под немецкого маргарина. Их передал подопечный майора - человек, пораженный в правах, сидевший с поэтом в Моабитской тюрьме. Он так и сказал Арсланову: «Я обещал Мусе, теперь камень с души свалился».
Редактор тут же позвонил в Уфу и Москву. Приезжали из «Литературной газеты» и «Красной Башкирии». Стихи напечатали, они прогремели на всю страну.
Уроки Макеева и Дегтярева, которые чуть не за руку водили по разным мероприятиям начинающего газетчика, знакомили с людьми, пошли на пользу. Явдат стал более уверенным, перестал краснеть по малейшему поводу и чувствовать себя неудачником. Он полюбил ремесло, несправедливо названное давным-давно второй древнейшей профессией. Ничего подобного! Все зависит от того, кто занимается этой профессией.
В 1953-м его, литературного сотрудника городской газеты и члена бюро горкома ВЛКСМ, направили на учебу в Москву, в Центральную комсомольскую школу. Уезжал на два года. Покидал родной город в совершеннейшей эйфории. Ведь будет учиться на отделении журналистики! Гайникамал отпускала его со спокойным сердцем - сын при деле. Лиля, он был уверен, будет ждать его возвращения. Он был знаком с девушкой еще с культпросветшколы. Это было дивное сероглазое создание, дочь ответственного работника, о чем до поры до времени он даже не догадывался, только удивился, узнав, что у них дома есть телефон - тогда это было редкостью. Явдат нисколько не сомневался в том, что после окончания ЦКШ они с Лилей поженятся.
«Прежде Евы была Лилит…» - вычитал он эту строчку у кого-то из современных поэтов. У Адама до Евы была первая жена, Лилит. Бог сотворил ее тоже из глины, поэтому она пыталась убедить Адама, что они равны, но тот не поддался, и Лилит улетела. В европейской литературе эпохи Возрождения Лилит стала образом прекрасной женщины, символом предлюбви в жизни мужчины. Что же касается Лили, это была чистая, скромная советская девушка, воспитанная на высоких идеалах и достойная счастья.
Человек Аджубея
«Дешевизна в этом Шушенском была поразительная… Владимир Ильич за свое «жалованье» - восьмирублевое пособие - имел чистую комнату, кормежку, стирку и чинку белья - и то считалось, что дорого платит. Правда, обед и ужин был простоват - одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест; как съест - покупали на неделю мяса. Работница во дворе в корыте… рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, тоже на целую неделю… В общем, ссылка прошла неплохо», - это из воспоминаний Крупской. Сам Ленин писал матери: «Все нашли, что я растолстел, загорел и высмотрю совсем сибиряком. Вот что значит охота и деревенская жизнь! Сразу все питерские болести побоку!»
Вот такой «курорт» для четы революционных марксистов, предававшейся «мечтам о мощных рабочих демонстрациях», устроили жители села на реке Шуша некие Зыряновы, приходившиеся близкими родственниками матери Сашеньки Песеговой. Мама тоже была из Шушенского, а вот отец Сашеньки из ссыльных, он рано умер, девочке было всего четыре года. Сашенька тоже родилась в Шушенском, потом семья переехала в Абакан. До ЦКШ русоволосая, голубоглазая сибирячка окончила педагогический техникум, работала на Сахалине секретарем Холмского горкома комсомола. В Москве сразу возникла толпа поклонников, но она держалась неприступной крепостью - Сашенька уже побывала замужем, маленький сын остался с бабушкой в Абакане.
Знакомство началось с делового разговора. Явдат участвовал в выпуске многотиражной газеты, и ему посоветовали взять интервью у партгрупорга Песеговой. Он нашел ее в столовой, где она ловко и красиво расправлялась с сосиской, изящно орудуя ножом и вилкой. От носика по щекам весело разбегались золотистые веснушки, это его особенно умилило.
Как-то вывесили в холле объявление о танцах, пригласил: «Танцор из меня невесть какой, но все-таки чему-то научили в культпросветшколе». Станцевали фокстрот, а во время танго у Сашеньки застрял каблучок - паркет был весь разбитый. Пришлось отойти, присесть в сторонке. «Дайте-ка взгляну, в чем дело, как никак я сын сапожника». Она сперва ни в какую. Потом все-таки протянула свою «лодочку». Явдат крепко прижал туфельку к сердцу, словно в ней было заключено все богатство мира.
Так начался их бурный роман в живописной подмосковной местности Вешняки. Он, закончив школу, вернулся в Стерлитамак. Ей оставался еще год. Была страстная переписка. Он сходил с ума, ездил в Москву. В 1956-м они зарегистрировали брак в подмосковном Перово. И Сашенька Хусаинова отправилась с мужем в неведомый ей край - Башкирию.
В ЦКШ Хусаинов получил направление на пост зам. редактора молодежной республиканской газеты «Ленинец». Но позвонил из Стерлитамака Миша Минеев и стал слезно умолять приехать на некоторое время помочь сформировать новый состав горкома ВЛКСМ. Минеев был первым секретарем. Явдат стал вторым. Быстро собрали команду. «Все-таки есть в тебе эта жилка, умеешь организовывать», - нахваливал Миша. Им хотелось, чтобы комсомольская организация города жила романтикой. Явдат придумывал конкурсы: день токаря, день каменщика, фрезеровщика и т.п. Но Миша пошел дальше: «А давайте всем горкомом двинем на целину! Покажем пример несознательным». Узнал об этом первый секретарь ГК КПСС, вызвал к себе: «Вы что творите, какая целина? А кто здесь будет работать? Я бы тоже хоть сейчас пошел работать на «Соду» - денег больше, ответственности меньше. Тоже мне, романтики-детсадники». Что и говорить, они были прекрасно наивны, но Хусаинов до сих пор убежден: это лучше, чем цинизм и прагматизм, граничащий с бесчеловечностью.
В 1957-м родилась Марина. Это чудо произошло уже в Уфе, когда Хусаинов трудился в «Ленинце» под руководством Римиля Дашкина. Работать с ним было одно удовольствие, понимали друг друга с полуслова. Как и другим редакторам, Дашкину приходилось самому быть цензором. За ошибку, особенно политическую, жестоко карали. Поэтому старались не доводить до замечаний официальной цензуры. Сегодня цензуры нет, но в любом редакторе, да и в опытном журналисте продолжает сидеть внутренний контролер, диктующий пределы допустимости. Об этом много написано в мемуарах Евгения Евтушенко.
Оставался у Явдата старый должок. Решил разыскать одного человека, с которым познакомился в Москве. В ЦКШ преподавали профессора из МГУ и Высшей партийной школы, на газетном отделении занятия проводили еще и сотрудники «Комсомольской правды», в том числе зав. отделом информации. Как-то объявил он конкурс на лучшую информацию, отправной точкой назначил ВДНХ. Особенно не надеясь на успех, Явдат решил все-таки заглянуть в павильон Башкирской АССР. Заходит, а там, как в сказке, сидит симпатичный старичок, рядом с ним - кадки с какими-то вьющимися растениями. Пригляделся: свисают тяжеленные изумрудные гроздья винограда. Разговорились. «Виноград в нашей семье выращивают с тех пор, - объяснял старичок, - как в начале века мой отец привез лозу из Японии. Во время Русско-японской войны он попал в плен. Служил, между прочим, на крейсере «Варяг». Считается, что вся команда погибла. Но отец выжил, его подобрали и сдали властям».
Явдат был потрясен услышанным. Его информация, конечно, победила на конкурсе. Теперь ему захотелось написать обо всем этом подробнее. По словам виноградаря, жил он в Кушнаренковском районе. Но Хусаинов так его и не нашел. Как в воду канул.
В 1958-м Явдат (уже больше Яша) Хусаинов стал собственным корреспондентом «Комсомольской правды». До него собкором был Юрий Зубрилин, но его перевели в «Советскую Россию». Зубрилин искал себе замену и остановился на Яше: «Собирайся в Москву, нужно представить тебя Алексею Аджубею».
В приемной главного редактора сидел еще один новенький, чернявый парень с кофром через плечо, «Василий Песков», - назвался он и пожал руку. Добавил: «Я из Воронежа».
Про редактора «Комсомолки» уже тогда ходила эпиграмма: «Не имей сто рублей, но женись, как Аджубей». Аджубей был зятем первого секретаря ЦК КПСС. Иногда его боялись больше, чем самого Хрущева. Это было на руку газетчикам. В этом Хусаинов убедился после своей публикации «Лисьими тропами». Поступил сигнал, что в одном из хозяйств Башкирии длительное время происходит крупное воровство. В документах указывалось, что павшие сельскохозяйственные животные погребены в скотомогильниках, на самом деле налево уходили сотни отличных здоровых туш. После выхода материала Хусаинова срочно вызвали в обком партии, второй секретарь устроил разнос. Дескать, нечего сор из своей избы выносить. «Вы забываете, что я работаю во всесоюзной газете», - с этими словами Яша вышел вон. Через несколько дней в Уфе состоялось совещание как раз по вопросам сельского хозяйства. С докладом выступил первый секретарь обкома Зия Нуриевич Нуриев. В перерыве позвал Хусаинова чаю попить. Ни слова не сказал о заметке, только спросил: «У Аджубея работаешь?» И молчок. Тот еще дипломат.
Однажды утром позвонил ответственный секретарь «Комсомолки», известный фельетонист Илья Шатуновский: «Яша, тебе задание. Иди на рынок, накупи побольше овощей, фруктов и зелени. Мы потом оплатим расходы. Со всем этим добром шагай в уфимскую тюрьму к Эдуарду Стрельцову».
Трагедия со Стрельцовым, легендарным нападающим сборной СССР по футболу, «русским Пеле», произошла в 1958-м, накануне чемпионата мира в Швеции.

Окончание следует.


Рашида Краснова








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости