ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Итоги пятилетки
Глава Башкортостана Рустэм Хамитов выступил на итоговом 54-м заседании Государ...

Земля - для семьи
В Доме Республики состоялось совещание по вопросам обеспечения земельными уча...

Китайский партнер
В индустриальном парке «Уфимский» может появиться китайский резидент.
Ко...

8 миллиардов - на благоустройство
Эту сумму власти Уфы направляют на благоустройство по целевым программам 2017-2018...

Насыщенная «Акварель»
Сегодня идет активное строительство торгово-
развлекательного центра «А...

Семейная аллея
В Нижегородке ко Дню семьи, любви и верности появилась новая аллея. 20 молодых ке...

«Таганок» - на экране
В середине июля стартуют съемки полнометражного художественного фильма «Тага...

Счастье Левушки
28 и 29 июня в Национальном молодежном театре прошла премьера спектакля по повес...

Шульган-Таш оцифровывают
Главную галерею, залы «Сталагмитовый», 
«Купольный», «Знаков», «Хаоса»,...

Поборются за кубки
Шесть клубов Молодежной хоккейной лиги поборются за Кубок ХК «Салават Юлаев».&n...

Два Тимура



     №7 (200)
     июль 2018 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "СВЕЖО ПРЕДАНИЕ"

Налог… за глаза


Физический облик как образ «иного» народа в Башкирии в XVII-XVIII веках

В исторической литературе можно встретить различные точки зрения относительно вопроса о значении физического облика в определении «свой-чужой» среди народов Южного Урала в XVII-XVIII веках. Уфимский историк Владимир Сидоров записал воспоминания одного из жителей заводских сел Башкирии, который передал рассказ своего прадеда рязанского крепостного о переселении на Южный Урал для строительства одного из заводов в XVIII веке («еще до Пугачева»). По словам рассказчика, местные жители были ошеломлены прибытием в Башкирию русских людей: «Когда нас сюда гнали, не было здесь ни одного русского человека. Башкиры выбегали из своих юрт и смотрели на нас, как на диво».

Однако архивные документы говорят о том, что башкиры не видели ничего экзотического в облике русских людей. Более того, еще в XVII-XVIII веках среди коренного населения края было немало людей с русскими именами и фамилиями. Вряд ли этот факт можно объяснить модой у башкир на православные антропонимы. Большинство из носителей русских имен были беглыми крепостными или дворцовыми крестьянами, принятыми в башкирские роды. К примеру, одним из основателей соляных промыслов на реке Усолке (в районе современного Красноусольска) был дворцовый крестьянин Иван Максимов сын Мордвин. В 1629 году он купил у татарина Казанского уезда Зюрейской дороги деревни Карабаева Терегула Бадаева землю вблизи горы Юркатау. Когда в 1634 году по Ногайской дороге были посланы сборщики чрезвычайного налога («пятинных» денег), то среди табынских башкир был отмечен некий Беккул Иваново-Мордвинов. В 1685 году бобылю из башкир деревни «по Юряком горою» Байтеряку Иваново-Мордвинову было «велено платить окладной ясак взамен бобыльского, а в его бобыльский ясак написаны ясачные бобыли». Уфимские подьячие выяснили, что  башкир Байтеряк приходится внуком Ивану Мордвинову. Таким образом, потомки православного солепромышленника оказались среди башкир вотчинников Юрматинской волости.
Стать башкиром мог только мусульманин. К исламу склоняли даже захваченных в плен противников. В 1699 году отряд стрельцов, посланный из Самары на Яик, был разгромлен башкирами Кипчакской волости. При этом самарский конный стрелец Андрей Норкин был ранен и взят башкирами в плен, в котором находился два месяца. Ему удалось бежать из плена. Находясь в Уфе, он написан челобитную, в которой попросил награду, положенную ему за самостоятельный «выход» из плена. Однако у властей были основания не доверять стрельцу. Удостовериться в том, что мужчина стал мусульманином, можно было путем простого внешнего осмотра. В итоге Иван Норкин награды «за полонное терпение» не получил, но был взят под стражу и отослан «для исправления в Патриарший разряд». Только после церковного наказания и прохождения духовного испытания Андрей Норкин был отпущен домой.
Самой удивительной является история превращения западного европейца в башкира Гайнинской волости. В 1652 году башкиры Гайнинской волости деревни Бисерть Актуган и Илбахта Алишевы подали челобитную на башкира той же волости Афанасия Янмурзина, обвинив его во вторжении в свою вотчину по реке Бисере. В ходе разбирательства ответчик заявил, что спорная вотчина была куплена у отца истцов за 10 рублей. Выяснилось, что отец гайнинцев Актугана и Илбахты Алишевых «родом был немчин», который арендовал спорную вотчину у башкир Кущинской волости еще 57 лет назад, т.е. в 1595 году. Как объяснить появление немца в северо-западной части Уфимского уезда в конце XVI века? Дело в том, что в соседнем Казанском уезде действовал указ от 18 июня 1593 года, согласно которому казанские помещики татарского происхождения лишались права владеть крепостными русскими людьми. Вместо этого мусульманам предлагалось принимать к себе и покупать католиков, протестантов и мусульман и язычников из «литвы, латышей, татар и мордвы». В 70-е годы XVI века с Ливонской войны возвратились в Казанский уезд татарские служилые люди. Они привезли с собой пленных и купленных немцев, латышей и литовцев, которые пополнили крепостное население их деревень. Согласно писцовой переписи Казанского уезда 1602-1603 годов, в имении служилого татарина Бакшанды Нурушева жил немчин Анца Кутлеяров. У князя Багиша Яушева во дворе - «немчин Матиш». Эти иноземцы, попав в мусульманскую среду, впоследствии принимали ислам, вступали в браки с татарками и совершенно отатаривались. В 1646 году, переписывая дворы князя Баиша Яушева, переписчики отметили, что крестьянин деревни Мингер Арской дороги родом немчин Минейко Бекбулатов. Вероятно, что некоторые из таких крепостных немцев, потеряв надежду вернуться на родину, бежали в Башкирию.
В нынешней Челябинской области еще в XVIII веке возникла башкирская Калмакская волость, состоявшая из взятых башкирами в плен калмыков. Следует отметить, что пленные калмыки жили во множестве башкирских родов. Благодаря ассимиляции в местной этнической среде калмыков и казахов внешний облик башкир к XIX веку стал более монголоидным. Однако еще в XVII веке, судя по описанию в документах беглых башкир, преобладающим цветом волос у башкир был русый, а не черный. Эту особенность башкир отметил и Иоганн Готлиб Георги, побывавший в Уфимской провинции в начале 1770-х годов в составе экспедиции Палласа. 
Обратим внимание на прозвище одного из лидеров башкирского восстания 1739-1740 годов султана Байбулата - Карасакал (черная борода). Вряд ли это прозвище могло иметь смысл среди народа, состоящем из одних брюнетов. Таким образом, башкиры ассимилировали представителей разных народов, относящихся как к типичным европеоидам, так и к классическим монголоидам. Для них принадлежность к другой расе или этносу не имела значения при определении «свой-чужой». Прежде всего, «своими» являлись единоверцы. К тому же требовалось обладание некоторыми качествами, которые были присущи врожденным воинам. К примеру, только за участие в Отечественной войне 1812 года башкиры Калмакской волости получили «за службу» грамоты на вотчинное владение занятыми землями.
Следует отметить, что подобное отношение к внешнему облику мы наблюдаем и со стороны русского населения. Расовые и этнические особенности признавались, но им не придавалось особого значения, когда речь заходила о включении в свое сословие или общество. Единственный княжеский род уфимских дворян Ураковых ведет свое происхождение от Урака бин Алчагира, принадлежавшего к правящему в Ногайской орде роду, ведущему происхождение от легендарного беклярбека Едигея. Даже в XIX веке, т.е. через три с половиной столетия, Ураковы сохраняли во внешности некоторые этнические черты, присущие ногаям. Русский поэт и переводчик XIX века Михаил Ларионович Михайлов (сын княжны Ольги Васильевны Ураковой), несмотря на европейскую прическу и бороду, на фотографии выглядит как вполне восточный человек.
Не придавая большого значения, представители русских властей XVII-XVIII веков все же отличали, к примеру, башкир от ногаев, а последних от калмыков. В 1660 году в Уфу прибыла калмыцкая делегация, представляющая улусы тайши Дайчина и его родственников, которую возглавлял Мамыт Алдарбакшин. Переговоры с калмыками вел уфимский воевода Алексей Тимофеевич Измайлов. Из всех дипломатических миссий, побывавших в Уфе в XVII веке, посольство Мамыта Алдарбакшина было самым представительным - 473 человека. В это число входили русские, башкирские и татарские пленные, приведенные для обмена на пленных калмыков. Послы представили «список разменной», на основе которого уже в ходе переговоров была составлена «разменная полонная роспись». В этом документе фиксировались показания обмениваемых пленных о себе, место их проживания и место пленения. Документ, насчитывающий 37 листов, содержит информацию всего о 47 пленных из числа калмыков, русских, башкир и татар. Переговоры о размене пленными свидетельствуют о том, что в XVII веке при определении этнической идентичности представители российской администрации руководствовались не только обычными этническими маркерами, такими как язык и религия, но и таким признаком, как внешний облик. Среди пленных, привезенных в Уфу Мамытом Алдарбакшиным, оказалось много людей преклонного возраста и детей, ничего не помнивших о своем происхождении. В таких случаях уфимские подьячие вполне уверенно полагались на свое знание физических особенностей того или иного этноса. Так, калмыкские послы представили на обмен девочку 5-6 лет, которая говорила только по-калмыцки, но и не помнила «…себе имени, отца и которого города она уроженка, и сколь давно и какие люди в полон ее взяли, того она не знает». Тем не менее в  «росписи» стоит резолюция «..а по обличью, знать, что она русская». Впрочем, отличить русского человека от калмыка действительно не представляло большого затруднения. Гораздо сложнее обстояло дело в тех случаях, когда приходилось указать на различия между башкирами и ногайцами. Однако и в подобных случаях уфимские подьячие всецело полагались на свой опыт и знания этнических черт. В числе приведенных калмыками людей числилась группа из 10 детей возрастом от 5 до 10 лет, которых калмыки пытались выдать за башкир, захваченных в плен в разные годы. Понятно, что ни один из детей ничего не мог сказать о своих родителях, времени и месте пленения. Все они говорили только на калмыкском языке. Тем не менее уфимские подьячие сразу  заподозрили неладное и категорически отказались обменивать этих детей на калмыков: «…а по обличью, знать, они прямые ногайские люди, а не башкирские и не чувашские, и стольник и воевода Александр Тимофеевич Измайлов, слушав их робят Кобыляка с товарищи, и велел их послать за Белую реку к уфимцу Ивану Каловскому, который пристав у колмацких посланников, и у колмаков для береженья и караулов, и велел отдать их тем колмакам, которые их на Уфу привезли, и тем колмакам сказать по указу великого государя и великого князя Алексея Михайловича всея великие и малые России  самодержца и по грамотам велено колмацкий полон Дайчина тайши и внука его Мазика тайши отдать им на розмен на русский и на башкирский и чувашский и черемисский, а не ногайский полон, и все велено потому, что у них колмаков те робята Кобыляк с товарищи не взяты, а отданы на розмену за них их калмацкого полону никто не дан». Таким образом, приказные люди середины XVII века Уфы обладали достаточными навыками, чтобы отличить детей ногайцев от детей башкир.   
Именно в Уфимском уезде российские власти ввели налоги на физические признаки, присущие тому или иному этносу. В 1704 году в Уфу направляются служащие Ингерманландской (впоследствии Ижорской) канцелярии, возглавляемой ближайшим сподвижником Петра I - Александром Меншиковым. Основной целью деятельности этой канцелярии являлось получение государственных доходов для ведения войны со Швецией буквально любыми средствами. Тяжелая экономическая ситуация, сложившаяся в стране после Нарвской катастрофы, вынудила царя создать независимую от правительства фискальную структуру. Ингерманландская канцелярия не подчинялась и не отчитывалась даже перед Петром I. Служащие не вели никакой документации, которая могла бы установить законность введенных налогов и податей. Основная деятельность этой канцелярии развернулась в тех уездах России, которые, по мнению властей, платили в казну меньше налогов, чем в среднем по стране. К примеру, башкиры Уфимского уезда платили в казну по 25 копеек со двора, что в 4 раза было меньше ясака, выплачивавшегося татарами соседнего Казанского уезда. Однако перед прибыльщиками (так называли служащих Ингерманландской канцелярии) встала проблема фискального порядка. В России облагалось налогом земледельческое и промысловое население, но скотоводы-полукочевники обычно платили ясак, размер которого был установлен еще во время принятия российского подданства. В Уфимском уезде башкирские земли не были измерены и описаны, а население не подвергалось переписи. Что, в таком случае, облагать налогом? Очевидно то, что не требует предварительного дорогостоящего исчисления, но представлено явно. К примеру, можно ввести налог на какие-либо массовые мероприятия - свадьбы или похороны. Тут же были обложены свадебным налогом семьи женихов. Видимо, облагать налогом похороны показалось чрезмерным, тогда прибыльщики учредили сбор на дубовые гробы. Государство остро нуждалось в дубовом лесе для строительства флота. Но самым экстравагантным стал налог на цвет глаз, уклониться от которого не мог никто. За черные и карие глаза башкиры должны платили два алтына (6 копеек), за серые - семь алтын (21 копейка), зеленые - по 10 алтын (30 копеек), голубые  - 13 (39 копеек). Вероятно, учредители этого налога полагали, что у настоящих башкир должны были быть только черные или карие глаза, а серые или голубые только у беглых русских или татар. Прибыльщики, в отличие от уфимских приказных людей, не знали местных этнических особенностей. Башкирский князь Шугур вместе со своими сородичами участвовавший в строительстве Уфы носил прозвище Коккузов, что переводится как «голубоглазый». В конце концов, голубоглазые люди встречались даже у монголов. Согласно толкованию Рашида ад-Дина, название рода Борджигин, из которого происходил Чингисхан, следует переводить как «сине-окие». Впрочем, башкирское восстание, вспыхнувшее сразу после введения новых налогов, привело не только к отмене всех нововведений власти, но и к фактическому выходу башкир из состава государства. Лишь в 1722 году башкиры вновь заключили договор с российским правительством о возобновлении добровольного подданства.
Источники XVII-XVIII веков свидетельствуют о том, что наши предки были чужды расовых предрассудков. Граница между этносами проходила в области религии и повседневной культуры, а внешние физические особенности не определяли социальный статус человека.

Булат Азнабаев








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости