ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Кредиты под 3 % и кешбэк на отдых
Президент России Владимир Путин обратился с Посланием к Федеральному Собранию...

Волонтеры Победы
В преддверие Дня Победы сотни молодых людей вышли на улицы, площади и скверы Уф...

Отдых по новым правилам
Изменен порядок приобретения путевок в детские летние лагеря. 



     №5 (234)
     Май 2021 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "СВЕЖО ПРЕДАНИЕ"

Мигранты в Уфимской провинции в начале XVIII века


Башкортостан занимает первое место по абсолютному числу трудовых мигрантов. Ежегодно из республики уезжают на заработки около 150 тысяч человек, причем около 100000 - в регионы Ханты-Мансийского автономного округа. В 2018 году на заработки уехали  более 160 тысяч человек, это на 6000 больше, чем в 2017-м. Такие данные публикует Академия наук РБ в демографическом докладе.

Но так было не всегда. Во второй половине XVII - первой половине XVIII века регион по темпам прироста пришлого населения опережал остальные провинции Российской империи. И это несмотря на все попытки правительства остановить переселенческий поток на Южный Урал. В 20-е годы XVII века уфимские власти организуют охрану границ и основных дорог уезда. Контроль за передвижением населения был возложен на станицы. Вооруженные конные патрули обычно состояли из 2-3 дворян, 5-6 конных стрельцов, толмача и башкирского тархана, выполнявшего роль проводника. Для провинции самым опасным с военной точки зрения направлением считалось юго-восточное.  На юг станицы двигались по маршруту, доходившему до верховьев реки Яик (Урал). Именно с этой стороны ждали нападений калмыков и каракалпаков. Тем не менее большинство из них посылались на границу с мирным Казанским уездом и завоеванной Ермаком Сибирью. В письменных инструкциях станичникам предписывалось «не допускать казанским ясачным татарам и черемисам селиться в Уфимском уезде». Таким образом, для российских властей набеги кочевников представлялись меньшей угрозой, нежели переселение мирных земледельцев из соседних поволжских уездов.
Чем была вызвана такая политика властей? Башкирия в XVII - первой трети XVIII века официально была признана закрытой для переселения. С одной стороны, правительство стремилось оградить вотчинные земли башкир от захватов переселенцами, с другой - защищало интересы служилых людей, не желавших видеть рядом с собой богатых помещиков из центральных уездов страны. 
В регионе не было свободных для заселения земель. Как отмечал в 1735 году глава Оренбургской экспедиции Иван Кирилов: «…башкирцы до российского подданства разделились по родам, что сначала российского владения было названо волостями, так же и земли и угодья были между родами разделены, и так никакой земли и угодий нет, кои были бы не разделены, кои бы свободно лежали». В итоге к середине XVII века Уфимский уезд оставался краем с ничтожным количеством русского земледельческого населения. Согласно переписной книге 1637 года, в уезде все пришлое русское население, включая служилых людей, посадских, помещичьих и дворцовых крестьян, составляло всего 619 дворов. В это число входит и 349 крестьянских дворов дворцового Чалнинского починка, переданного вскоре в ведомство властей Казанского уезда. Для сравнения: в Воронежском уезде, возникшем одновременно с Уфимским, уже к 1629 году насчитывалось 1570 крестьянских дворов. Переселенцы предпочитали устраиваться за Уралом, даже несмотря на то, что природно-климатические условия и качество почв там были менее благоприятными.
Однако остановить поток нерусских переселенцев властям не удалось. У татар, марийцев, чувашей и удмуртов были свои причины, вынуждавшие их покидать родные деревни. В конце XVI века заканчивается период «мягкой» христианизации мусульман и язычников в России. В 1593 году митрополит Казанский и Астраханский Гермоген в донесении к царю Федору Ивановичу жаловался на то, что «многие русские люди христианской веры отпали и превратились у татар в татарскую веру, а у немцев в римскую и лютерскую». В ответ на сетования митрополита царь послал письмо, в котором предписывалось тех крестьян, которые крестились, но стали отходить от веры, «смеряти, в тюрьму сажати и бити и в желези и в цепи сажати». Указ требовал сосредоточить всех крещеных в отдельных деревнях и слободах или поселить их среди русских людей. В тех поселениях непременно поставить церковь и неустанно наставлять в христианской вере. Татар, которые не захотят строить свои дома в этих слободах, «давать на поруки, а иных и в тюрьму сажати». Что касается земли, то властями предписывалось отобрать у некрещеных татар землю вокруг Казани и передать ее крещеным, а первых, в свою очередь, выселить в отдаленные районы. С этого времени татарам запрещалось строить мечети в городах. К середине ХVII в. резко обозначился переход к политике русификации и христианизации служилых татар. Должность на службе можно было сохранить, лишь перейдя в православную веру. У некрещеных мурз стали отнимать имения. По закону помещики мусульманского вероисповедания не имели права владеть православными крестьянами. Впервые указ, запрещающий владеть крепостными крестьянами православного исповедания, вышел в 1628 году. В течение XVII - XVIII веков он был многократно продублирован. Еще более жесткая политика проводилась в отношении язычников. В этой ситуации только территория Башкирии давала возможность беспрепятственно исповедовать веру отцов. Башкиры, принимая российское подданство в середине XVIII века, настояли на том, чтобы власти не вмешивались в дела их религии. Привилегия распространялась на всех, кто селился в этих вотчинах. Таким образом, человеку на башкирской земле была гарантирована свобода вероисповедания. Тем не менее российские администраторы XVIII века, не питая симпатии к исламу, намеренно сгущали краски. Иван Кирилов отмечал, что «…к башкирцам для своевольного житья и имеющихся обширных и изобильных  мест от году до году несмотрением бывших и нынешняго воевод набрело жить великое множество горных татар, да черемис, чюваш, вотяков, коих махомётанския духовныя приводят и обрезывают в свой закон». Но не следует доверять этой оценке, поскольку в конце XIX века губерния занимала первое место в Российской империи по численности языческого населения (мари и удмуртов).
Сюда шли не только простые мусульмане, но и весьма образованные представители элиты. В 1733 году посольство от башкирского народа просило правительство подтвердить привилегию приглашать знатоков мусульманского права из других провинций и строить мечети без каких-либо ограничений: «Жительство имеют у нас нижайших в Уфинском уезде три человека, называются они по нашему закону ахунами, пришлые люди из других уездов, один из Казанского и двое из Свияжского уездов, и оные живут и по нашему закону, Богу молятся за здравие вашего императорского величества, за всех верноподданных и просим вашего императорского величества да повелит державство ваше жить им ахунам в Уфинском уезде, где в удобном месте строить мечети, и чтоб им не от кого из иноверцев никакого слова не было». 
Если в XXI веке наша молодежь предпочитает получать образование за пределами республики, то в XVII -XVIII веках многие основатели мусульманских медресе и мектебе переселялись в Уфимскую провинцию из соседних провинций. В 1720 году старшина Карашинской волости Мряс Султуков просил российские власти не отправлять на родину мещеряка Акбаша Иликеева, потому что он «…в мечети законные их нужды управляет и робят их грамоте учит, и чтобы для управления их законных нужд и учения их робят на старое его жилище его мещеряка из деревни их не высылать». 
Впрочем, было бы наивно полагать, что десятки тысяч татар, мари, чуваш и удмуртов бежали к башкирам только из-за религиозного преследования. Да и башкиры, давая приют переселенцам, мыслили вполне прагматично. В 1720 году комиссар Федор Люткин сообщал в Сенат, что башкиры «…токмо платили с 8 ясаков по одной кунице, которой цена 8 гривен и обойдется ясака токмо по гривне в год, а с двора по 4 деньги, а в Казани с ясака в год денежных сборов сбирается по 8 рублев по 26 алтын с полуденьгою, и оные беглецы с оных пустых ясаков живут у них башкирцов не токмо одни иноверцы, но и русские люди и на них всякую работу работают и пашню их пашут».
 Если перевести эту информацию на современную систему наименования денежных единиц, то получится, что в Уфимской провинции башкиры платили по 10 копеек с одного ясака, т.е. по две копейки со двора. В Казанской провинции с одного ясака (те же 5 дворов) собиралось 8 рублей 78 копеек, таким образом, башкиры платили податей государству в 87,7 раз меньше, нежели казанские татары. Объяснение такого чудовищного неравенства следует искать в служилом статусе башкир. С середины XVI века они были обязаны охранять юго-восточную границу России, простиравшуюся от реки Самары до реки Тобол. Российские самодержцы резонно полагали, что служилые люди, постоянно рискующие жизнью, должны иметь определенные привилегии. Среди пожалований, полученных от государства, следует отметить и вотчинное право. Башкирские земли запрещалось продавать, закладывать или дарить кому-либо. Государство могло объявить своими только те вотчины, которые потеряли владельцев по причине смерти или откочевки. Единственной дозволенной законом формой аренды являлся «припуск». От классической аренды его отличает то, что арендодатель продолжает пользоваться землей совместно с арендатором. Естественно, что припускаемый в вотчину пришлый человек был обязан платить или отрабатывать свое право пользования вотчинными угодьями. Отношения между башкирами и припущенниками были далеки от равноправного партнерства. К тому же в сознании полукочевника земледелие и все, что было связано с ним, не вызывало уважения. Это обстоятельство старались подчеркивать многие начальники края, стремясь ослабить влияние местного населения на своих припущенников. Как писал оренбургский вице-губернатор Дмитрий Волков: «Каждой же башкирец чювашенина за самую презрительную и к одной подлой работе рожденную тварь почитает. Да что лучше чюваша и сами охотно тому мнению согласоваться кажутся… и от самых иногда зачем-либо посылаемых башкирцов обиды так терпеливо сносят, как бы тому так и быть надлежало». В 1736 году начальник уральских заводов Василий Татищев укорял тептярей в том, что те не доверяли российским властям, в то время как к башкирам, вопреки очевидному презрению с их стороны, относились с уважением: «Вы до днесь были у башкирцы как крестьяне у нас, и на них за земли работаете и оброк платите, а они вас ничем не защищают, разве всегда грабили разоряли, и вас за рабов почитали». Ему вторит первый губернатор Оренбургской губернии Иван Неплюев: «Довольно им того, что они до последнего башкирского бунта были у них как крестьяне и платили им оброки». Тем не менее плата за припуск в башкирские вотчины была в десятки раз меньше налогов, которые платили ясачные люди государству. И чем выше были налоги и подати, тем масштабнее становился приток мигрантов в Уфимскую провинцию. 
Пик переселенческого движения ясачного населения из Поволжья пришелся на время Северной войны. Исследователи отмечают, что за период великих преобразований Петра I население России сократилось на четверть. При этом в Казанском уезде оно сократилось еще больше. Ситуацию усугубило восстание 1704-1711 годов, в ходе которого восставшие доходили до предместий Казани. По сообщению казанского комиссара Степана Вараксина, башкиры, отступая в 1707 году «из Казанского уезда взяли и увезли с собой в Уфимский уезд татар с женами детьми немалые тысячи». В 1710 году мужское население Казанского уезда сократилось на 27540 человек, из них 10476 находились в бегах. «Из Казанского уезда в башкирские степи сбежало более 10 тысяч ясачников, только нынешней зимой ушло еще 4000 крестьян», - писал Петр Апраксин своему брату-фельдмаршалу 3 июня 1712 года. За последующие три года губернаторства Петра Апраксина в Казанской губернии оказалось впусте 33 215 дворов ясачных людей. С них должны были собрать 216 021 рубль табельных доходов. При этом Федор Люткин  в 1720 году писал, что «башкиры Казанский уезд разорили и после разорения беглецов к себе приняли и от того де учинилось в Казане недобор денег по 160000 рублев денег и по 180000 батманов меду».  
До 1720 года все попытки властей вернуть ясачных на места прежнего жительства не имели успеха. Башкиры отказывались выдавать беглецов под тем предлогом, что переселенцы должны им немалые суммы. Офицеры, посланные для поиска ясачных людей, сталкивались с угрозами и вооруженным сопротивлением.
В 1720 году в ходе сложных и длительных переговоров правительству удалось добиться от вотчинников согласия выдворить на места прежнего жительства всех вольных и невольных переселенцев, оказавшихся в Башкирии с 1707 года. Эта дата была выбрана не случайно, поскольку именно в 1707 году восставшие вторглись в пределы Казанской провинции. Вместе с тем некоторые южные башкирские волости вообще отказались выдавать «сходцев», несмотря на угрозу применения регулярных войск. Переселенцев собирали и отправляли на родину специальные воинские команды.
Какова же численность возвращенных ясачных людей? К маю 1722 года кампания по поиску и выдворению на места прежнего жительства переселенцев была закончена. Всего была выслана 531 семья, а общая численность возвращенных переселенцев составила 20 075 человек обоего пола. Материалы переписей 30-70-х годов XVIII века показывают, что численность оставшихся мигрантов была намного больше. В 1736 году был составлен список только мещеряков, согласно которому их насчитывалось около 20000 человек мужского пола, в том числе годных к службе 5000 человек. Таким образом, одних только мишарей (мужчин и женщин) было в два раза больше тех, кого принудили покинуть Башкирию. Что же касается тептярей и бобылей, в которых записывали пришлых татар, мари, чуваш и удмуртов, то их точное количество известно только с 1770 года. «Генеральная табель» губернской канцелярии определила их численность в 33 745 душ м. п. 
По косвенным источникам, башкир-вотчинников в конце 20-х годов XVIII века насчитывалось менее 200 тысяч душ обоего пола. Численность пришлого населения уже в первой четверти XVIII века была сопоставима с количеством башкир, а Башкирия становится многонациональным краем к середине века.

Булат АЗНАБАЕВ








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости