|
РУБРИКА "ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ"Беседы в библиотечной тишине
- Как говорил герой одного знаменитого фильма - «все мы были маленькими...». Какой запомнилась Уфа вашего детства? - Мой район – окрестности Центрального рынка, рядом с 96-й школой. Это он сейчас стал тихим, интеллигентным районом, а тогда в нем протекала довольно бурная дворовая жизнь. Тем более на учебу мне приходилось ходить совсем в другую школу, двадцатую, через дорогу. Она была с углубленным изучением башкирского языка, что мне очень сильно помогло впоследствии. И вот каждое утро и каждый вечер мне приходилось ходить через те, трагично прославившиеся в прошлом году гаражи. Было страшно, потому что в них всегда сидели «веселые» компании, но приходилось преодолевать себя – ведь в те времена мы, даже будучи детьми, были самостоятельными, и даже в голову не могло прийти, что нас в школу надо сопровождать.
- А какой вы были ученицей? - Крайне беспокойной. Моей первой учительницей была Венера Загитовна Ураксина. И вот сейчас это звучит удивительно, но она мне разрешала ходить по классу во время занятий. Дело в том, что я всегда очень много читала, поэтому школьную программу я успевала пройти заранее. Вот мне и разрешали ходить по классу, помогать отстающим. Когда уже через много лет спросила ее, почему же мне разрешили стать «нарушительницей учебного процесса», Венера Загитовна ответила: «Ты же неусидчивая была, а по классу ходила тихо и незаметно».
- Какая книга вас более всего взбудоражила в детстве, потрясла? - Так сразу, пожалуй, и не вспомнишь. В те годы каждая книга была открытием. Сказки Волкова, «Повесть о Зое и Шуре» перечитывала раз пять. Но самое сильное впечатление когда-то произвел «Робинзон Крузо». Так и видела себя оставшейся на одиноком острове...
- С таким-то книжным бэкграундом вам была прямая дорога в литературу? - Как ни странно, свое призвание я нашла не сразу, хотя вроде бы для этого были все предпосылки. Моя семья была с глубокими литературными традициями. Со стороны бабушки был писатель Газим Шафиков, и мы до сих пор общаемся с его родной сестрой. А дедушка - родной брат поэта Рашита Шакура. И все же когда пришло время мне выбирать свою будущую дорогу, все мои близкие в один голос сказали: «Только не в филологию!». И я пошла поступать на химико-технологический факультет в УГУЭС. Но, сдав первый же экзамен по химии, вдруг поняла, что это не мое. И на остальные экзамены даже не пошла. Отучилась на курсах секретарей-референтов и устроилась в редакцию газеты «Йэшлек». И сразу окунулась в родную среду - уже тогда начали складываться хорошие отношения с журналистами, писателями.
- И тут произошел случай... - Вот именно – случай! Бабушка, живущая в деревне, мне прислала вырезку из «Литературной газеты», в которой было объявление о наборе группы башкирского перевода в Литературный институт имени М. Горького. Посоветоваться мне было не с кем, и я просто взяла и перевела прозу Диниса Булякова. И до самого последнего момента предполагала, что обучение будет проходить в Уфе...
- Вот так вы оказались в знаменитой общаге Литинститута на Добролюбова? - Да, это была хорошая школа жизни... Обшарпанные стены, помнящие великие имена, Москва 90-х, на глазах превратившаяся в огромный зверинец, где каждый сам за себя. Помню, в столице исчезли молоко, яйца, мы даже у Ленкома как-то стояли в очереди за хлебом. Мне, кажется, что каждый, кто прошел эту школу, потом уже с легкостью воспринимает все неожиданности и превратности судьбы. Мне тогда помогали выжить книги. И все равно Москву я люблю до сих пор. Стоит войти в метро, вдохнуть его запах, как тут же настигают воспоминания юности.
- Вы выработали для себя собственные принципы перевода? - Хороший опыт мне дала попытка перевода на башкирский «Алисы в Стране чудес». Тогда я прекрасно поняла, что очень сложно перенести на нашу почву английские идиомы и реалии. И я пошла по другому пути – взяла стихи известных башкирских авторов и ввела их в «тело» самого произведения. Я рассуждала так: мой перевод будут читать не англичане, а наши башкирские дети. Значит, и текст должен быть, как можно более приближен к их жизни и окружению, к их языковой и литературной среде. Вообще, мне кажется, что здесь очень большую роль играет как личность переводчика, так и то, является ли он сам литератором, чувствует ли слово.
- А вы еще делали попытки перевода иностранных авторов на башкирский? - К сожалению, на госслужбе на это банально не хватает времени. Но у меня уже много лет на столе лежит книга, которую я надеюсь когда-нибудь перевести - «Циники» Анатолия Мариенгофа. В ней будет очень интересно поиграть с языком. Ведь у него книга была даже для русского читателя довольно революционной в плане словообразования, стиля. Но приходится откладывать свою мечту на будущее.
- Помните свой первый приход в Национальную библиотеку? - Несомненно. Во время своего студенчества я посещала московские библиотеки, а в эти стены приходила уже по-родственному, ведь здесь долгие годы работали мама и тетя моего бывшего мужа - Фарида Ахмадиева и Фануза Суюндукова.
- Не секрет, что библиотечное дело сегодня переживает фундаментальный кризис. Существует ли, на ваш взгляд, у него предпосылки к оптимистическому взгляду на свое будущее? - В этом месяце как раз исполнилось пять лет, как я пришла сюда в качестве директора. И даже за эти пять лет я вижу нарождение новой положительной динамики. И если в первые годы мы действительно очень много энергии уделяли сугубо не библиотечной активности – пели, плясали, устраивали конкурсы, то сейчас мы вновь возвращаемся к своей основной функции. Ведь понятно, почему возник кризис – у нас появился мощный конкурент в виде Интернета. Но сегодня даже студенты стали понимать, что невозможно просто скачать реферат, не обратившись к первоисточникам. Кроме того, за эти годы я очень много побывала как в российских библиотекам, так и в иностранных. Всякий раз, когда я оказываюсь за границей, обязательно захожу в местные библиотеки, чтобы посмотреть, чем они живут, чем дышат. Подглядеть что-то новое. И я вижу там переполненные залы. А это значит, что и у нас есть вполне позитивное будущее.
- Есть читатели, которые вам запомнились? - В вашем журнале когда-то вышла статья про «эпоху барминизма». В ней рассказывалось про нашу самую активную читательницу Зинаиду Бармину. Она к нам приходит каждый день, а этой зимой мы ее потеряли. Стали беспокоиться, искать. И вот весной она вновь появляется в библиотеке, я бросилась к ней навстречу, а она мне и говорит: «Так соскучилась по вашим книгам – зимой боялась не доехать до вас из-за льда и снега. И как только снег сошел, я снова к вам. А меня здесь встретили как космонавта, вернувшегося с орбиты на Землю». А еще в этом месяце мы будем встречать 80-летний юбилей еще одной своей читательницы...
- А меняется ли ваш читатель? - Конечно, он не может не меняться. Сегодня очень многое для него стало означать понятие комфортности. И мы это понимаем и стараемся по мере возможности идти ему навстречу. Пытаемся сократить время ожидания на оформление и получение заказанных изданий. В Германии, к примеру, очень распространен опыт предварительного заказа книг по телефону или Интернету.
- Что сами читаете? - О, здесь все очень просто. Каждый раз, когда к нам в библиотеку должны приехать писатели, я тут же засаживаю весь наш персонал за чтение их книг. Приезжал Варламов – читали Варламова, приезжала Кучерская – читали ее. И так каждый раз. Потом на Библионочь приглашали Владимира Сотникова и Анну Берсеневу – читали и их. И так каждый раз.
- А ваши дети читают? - У меня их трое, все – мальчики. И все читают, кроме младшего, которому пока еще только два года. Я ведь сама постоянно говорю, что все дело в личном примере. Вот и дети, можно сказать, с пеленок видят, как я отношусь к книгам, мы много с ними читали вслух, а потом они уже и сами начинают свое собственное путешествие в мир литературы. Однажды мой старший подходит ко мне и говорит: - А ты давно читала «Ревизора»? - Давно, - отвечаю. - Ну так перечитай, - говорит он категорично. – Тебе понравится.
- У вас есть любимое высказывание, которое вы повторяете в течение дня? - Если честно, не обращала внимания. Но у меня дома есть книга башкирских пословиц и поговорок. И каждый раз, стоит мне ее открыть после прошедшего трудового дня, поражаюсь меткости народного слова.
Владимир ГЛИНСКИЙ |
|
|