РУБРИКА "ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ" «Все мы вышли из… травм»
В медицину ее привели романтика и любовь к детям – она мечтала исцелить всех и стать другом каждому малышу. Но работая обычным питерским педиатром в детской поликлинике, когда с приема бежишь на участок и обратно, собственную дочь видишь лишь несколько часов в сутки, а вместо слов благодарности от мам часто слышишь претензии ко всему отечественному здравоохранению – подвели ее к мысли об уходе из медицины. И лишь случай круто изменил ее судьбу.
- Ирина Борисовна, остеопатия стала модным направлением медицины. А основатель вашей школы – Дмитрий Мохов, говорят, лечит первых лиц государства. В чем секрет такой популярности? - У врачей есть золотое правило – не говорить о своих пациентах. Тем более я не могу комментировать круг общения Дмитрия Евгеньевича. Чем так популярна сегодня остеопатия, и почему у нее становится все больше приверженцев? Несмотря на то, что такое лечение недешевое, пациенты сознательно выбирают остеопатию и практически не задают вопросов – в чем заключается тот или иной метод, как он воздействует на организм. К нам обычно приходят люди, готовые доверять и следовать советам доктора. Современный человек, как и все общество, сильно продвинулись в понимании мироустройства, законов природы. Остеопатию 140 лет назад основал американский доктор Эндрю Тейлор Стил, и его открытие тогда воспринимали единицы из числа интеллектуалов. Но за полтора века все поменялось, сегодня остеопатия признана официальной врачебной специальностью и в России. Однако еще раз подчеркну: мы можем помочь только тем, кто готов меняться сам, готов корректировать свое поведение, свой образ жизни. - Не углубляясь в теорию (заинтересованные читатели всегда смогут ее найти в Интернете), буквально в нескольких словах все же расскажите о принципах воздействия ваших методов на организм человека. - Методов и техник в различных направлениях остеопатии очень много – это океан знаний. Основополагающий принцип остеопатии – единство тела, духа и разума. Доктор остеопатии прежде всего восстанавливает измененную структуру организма в следствии тех или иных обстоятельств. Все мы вышли из травмы. Начиная с момента рождения, человек подвергается опасности получить травму. Не случайно раньше повивальные бабки, а потом и умудренные опытом акушерки старались разгладить тельце новорожденного, вправить все суставчики, поправить головку. Любая травма – не просто так. Упал на ровном месте – значит, не та мысль пришла, не ту идею вынашиваешь. Необходимо оторвать человека от гнева, от обид, от неудовлетворенности, чтобы выровнять структуру – снять блоки и дать жизненной энергии возможность нормально циркулировать, снабжая силой каждый орган. Я практикую прикладную кинезиологию: она позволяет оценивать структурные, химические и эмоциональные аспекты здоровья с помощью метода мануально-мышечного тестирования. В нашем организме все взаимосвязано. Наши мышцы имеют ассоциативные связи с позвонками, внутренними органами, меридианами, нутриентами и таким образом выступают индикаторами различных проблем. По воздействию на те или иные мышцы можно определить конкретную патологию, поскольку дисфункция органов сопровождается снижением тонуса мышц. В прикладной кинезиологии применяются миофасциальные, меридианные, черепные манипуляции. Выбрав в той или иной ситуации необходимый метод, можно выровнять физическое, психическое, духовное состояние пациента, создавая положительно-эмоциональный настрой. - То есть техник много и врач выбирает их по ситуации? - Конечно. Но это не означает, что есть некий строгий стандарт, шаблон, показанный при том или ином диагнозе. Общение с каждым пациентом – творческий процесс, все очень индивидуально. Болезнь не лечится путем наложения кальки. Любая технология – это озарение, которое приходит через страдания. Основоположник остеопатии Стил пришел к своим методам через потерю собственных детей. К сожалению, во время учебы в наших медицинских вузах студенты не осваивают нормальную физиологию при изучении анатомии. Ведь каждая кость выполняет множество функций путем взаимодействия с мышцами. К примеру, при смещении затылочной кости страдают многие органы: сигналы, идущие от мозга к нервным окончаниям, пойдут с искажением, что приведет к органическим нарушениям. Классический ортопед пытается лечить косолапость, не дойдя до причины патологии, а прикладная кинезиология – ситуационная медицина, мы всегда ищем причину. - Об этом не пишут в научной литературе и учебниках, но правда ли, что все остеопаты – верующие люди? - Опять-таки не хочу утверждать за всех, но известные мне коллеги, безусловно, верят в Создателя. И наши пациенты, как правило, тоже одухотворенные и богобоязненные люди. Если им удается «договориться наверху», мы им успешно помогаем, выступая некими проводниками. Без понимания этой истины сложно рассчитывать на успех. Создатель (или природа - назовите как угодно) очень мудро подошел к своему творению – человеку: в нашем организме есть абсолютно все для исцеления на случай болезни, нужно лишь уметь мобилизовать в нужный момент те или иные ресурсы. Путь человека - это путь к богу, поиск бога внутри себя. В моем представлении, это не означает ходить в церковь или пять раз в день делать намаз. Принцип креста я понимаю так: горизонталь – это материальный мир, а вертикаль – духовный. Необходимо гармонизироваться. Я знаю, что я ничего не знаю – живу по такому принципу, постоянно познавая окружающий мир и науку. Остеопаты всегда учатся. Они не бедные люди: некоторые специалисты берут за сеанс 15 тысяч рублей, а попасть к ним можно только по предварительной записи. Но как только доктор переходит невидимую грань недозволенного – у него все рушится, а самой дорогой расплатой становится потеря собственного здоровья. Поэтому не стоит стремиться к большим деньгам и славе. - Как вы сами пришли в остеопатию? - После окончания Ленинградского мединститута распределилась в детскую поликлинику обычным педиатром. И очень скоро все мои надежды и детские мечты об эффективной медицине стали таять. Нагрузка была колоссальной: в коридорах нескончаемые очереди, а тебе, кроме осмотра ребенка, надо еще карточки и журналы заполнять, потом бежать по вызовам. Нередко мамы приглашали педиатра, чтобы лишь оформить больничный, у ребенка температура 37,2 – формальность соблюдена, и ты бежишь дальше. При этом зарплата - 120 рублей. Я вынуждена была подрабатывать совсем в не медицинской сфере и морально готовила себя к тому, чтобы вообще поменять профессию. И тут случилась беда. На моем участке умер непривитый ребенок с синдромом Дауна от дифтерии. Это был шок не только для этой семьи, но и для меня. Главврач, желая меня поддержать, отправила на учебу – поликлинике нужен был ортопед, врач ЛФК. - И ортопедия вас и вывела на остеопатию? - Не совсем так. Я вернулась в свою поликлинику полная новых идей, но все опять свелось к занятиям ЛФК, массажам и физиотерапии – другого государственный стандарт здравоохранения не предусматривал. И тогда я ринулась в мануальную терапию: заведующий циклом мануальной терапии в моем родном Ленинградском мединституте профессор Ярослав Николаевич Бобко стал моим первым учителем в этой области. В его руках я впервые увидела прикладную кинезиологию, прочувствовала ее эффективность и жадно начала впитывать новые знания. С этого момента жизнь кардинально изменилась. В 1991 году Людмила Федоровна Васильева (в то время президент прикладной кинезиологии России) впервые организовала курсы повышения квалификации для врачей, где я также обучалась. Как и для многих моих российских коллег первым учителем остеопатии стала наша петербурженка, директор школы РВШО ( Русская высшая школа остеопатии) Тамара Ивановна Кравченко. Тамара Ивановна училась у Виолы Фрайман, которая и привезла остеопатию в Россию. Из «гнезда» Кравченко вышли ныне известные остеопаты. - Теперь у Мохова в Питере своя школа остеопатии, куда едут и учиться, и лечиться со всей России. Вы, как я понимаю, представляете школу Мохова? - Живу в Питере, преподаю на кафедре остеопатии (возглавляет ее Дмитрий Евгеньевич Мохов) Северо-Западного медицинского университета. Но мы постоянно ездим с семинарами по многим российским городам, включая Москву, где также создан филиал школы Мохова, с которой я имею честь сотрудничать, но еще преподаю на кафедре реабилитологии в родном Государственном педиатрическом медицинском университете, который сама окончила. Дмитрий Евгеньевич - не только прекрасный доктор, но и гениальный стратег: он требует от всех преподавателей постоянной учебы – пинок под зад, как мы шутим. Мы должны набирать условные баллы: прошел семинар – заработал очки, съездил на зарубежную стажировку – опять плюс. Врачи государственных клиник каждые пять лет проходят сертификацию, но, к сожалению, это свелось теперь к некой формальности – пошел договорился, заплатил за сертификат. У нас такие фокусы невозможны! Наши курсанты-врачи платят за каждый недельный семинар свыше 30 тысяч рублей (и так каждый месяц четыре года!) Но поблажек на экзамене никто не получает – неуспевающим приходится пересдавать. Школа Мохова держит высокую планку требований и к преподавателям, и к обучающимся врачам. Без такого развития в нашем быстро меняющемся мире практиковать медицину невозможно. - А как вы относитесь к обычным лекарствам, надо ли их все-таки принимать? - Это отдельный разговор, говорить о фармакологии на ходу не хотелось бы. У меня есть друг, профессор биохимик, кандидат медицинских наук, с которым мы часто дискутируем по этому поводу. Он считает, что недостаток магния в организме может довести человека до суицида. Это вот одна точка зрения, а кинезиологи подходят к проблеме с других позиций. Конечно, я не отрицаю классическую медицину как таковую, но я за творческий подход к каждому пациенту в каждом конкретном случае. Известный американский доктор Джон Даймонд, автор книги «Жизненная энергия», ставшей бестселлером, говорит: глубокое подсознание – это любовь, это творчество, которые способны на чудеса. Такой подход к медицине мне гораздо ближе. - Доктор Даймонд практикует лечение и с помощью музыки – путем прослушивания определенных классических произведений и игры на духовых инструментах. Вот и вы не ленитесь брать с собой в поездки гитару и находить минуты для музыкальных пауз во время своих семинаров. Можно ли сказать, что вы так используете метод Даймонда? - Здесь дело не в методе, а в создании позитивной творческой атмосферы на семинаре. Мне хочется, чтобы мои слушатели настроились на хорошую волну, чтобы между нами установился мостик доверительных отношений – тогда любой материал усваивается лучше. - Вы учились и в зарубежных школах остеопатии, продолжаете тесно сотрудничать с иностранными коллегами. Скажите, а напряженная политическая обстановка в мире не влияет на ваши контакты? - Я училась во французской школе остеопатии, окончила Европейскую школу, училась в школе Аппледжера и продолжаю тесно общаться с иностранными коллегами. Наши профессиональные интересы никоим образом не касаются политики. Эскалация напряженности в мире никого не может радовать, это темные вибрации. Остеопаты обычно не смотрят телевизор, избегают соприкосновения с негативом, живут своей особой духовной жизнью – это очень помогает. Но жизнь есть жизнь. Весной у меня прошел запланированный семинар в Донецке, буквально за несколько дней до начала военных действий. Однако врачи пришли на учебу, и на политику никто не отвлекался. Врачи могут улучшить обстановку в мире путем помощи конкретному больному, помогая выбраться из негатива, найдя свой путь к счастью, к созиданию. И я стараюсь этому постулату следовать.
Екатерина АНДРЕЕВА |